Из психиатра я переквалифицируюсь в криминалисты. Я становлюсь специалистом по убийствам, самоубийствам, убийствам, замаскированным под самоубийство, и самоубийствам, замаскированным под несчастный случай.
Тупоголовый господин Мураками указал еще одно направление, в котором я могу двигаться, пока остается хотя бы крохотная надежда на то, что Юрико можно спасти. Это — путь из тупика, ведущий в другой тупик. Но на пути мне может повстречаться и что-нибудь интересное.
Я становлюсь завсегдатаем библиотек, меня узнают в киосках, торгующих газетами, я вступаю в конфликты с бомжами, копаясь в их помойках и выуживая оттуда пожелтевшие газетные листки. Я попадаю в зависимость от периодических изданий. А если конкретнее — от разделов криминальной хроники.
Я узнаю, как можно убить человека простой авторучкой. Читаю, как можно убить простым толчком в спину, что нужно сделать, чтобы почки оторвались, как разорвать дыхательное горло голыми руками или короткой, с ладонь, палочкой.
Я читаю про убийства с использованием колюще-режущих, рубящих и тупых предметов; убийства, совершаемые с применением огнестрельного оружия; с применением холодного оружия; с применением различных бытовых предметов; путем отравления; удушения; утопления.
За века эволюции люди придумали сотни, если не тысячи, способов лишить жизни человека. И ни одного — дать новую жизнь. Правда, природа тоже весьма изобретательна насчет умерщвления, а вариантов появления на свет придумала немного.
Я прихожу к заключению, что чаще убивают мужчин. В тех случаях, когда жертвой является женщина, наиболее частыми мотивами являются секс или ревность. Я делаю вывод, что при убийствах всегда остаются следы: труп, следы его расчленения или уничтожения, орудия убийства, следы биологического происхождения, следы зубов и ногтей на теле преступника. Я убеждаюсь, что свидетели находятся гораздо чаще, чем можно было бы подумать.
Я читаю про убийства путем бездействия. Это когда мать убивает грудного ребенка, оставив его одного в запертой квартире на пару недель туго завернутого в пеленки. Или когда любящий сын забирает из больницы больного отца, а когда тот начинает заходиться в приступе астмы, просто не дает ему ингалятор. Уходит в другую комнату, чтобы не слышать хрипов и ждет, когда отек легких сделает свое дело. «Ах, что вы, я просто очень крепко спал»…
Страх перед законом делает убийцу изобретательным. Простые убийства маскируются под несчастные случаи, самоубийства, убийства при обороне и в состоянии аффекта. Трупы закапываются в парках, прячутся в подвалах, развалинах зданий, расчленяются и развозятся по разным концам города.
Я ищу связи, ищу ту самую жесткую схему, по которой должен работать всякий уважающий себя маньяк.
Если кто-то подумает, что я сыт по горло всем этим дерьмом, он будет совершенно прав.
Я снова меняю отель. И когда вхожу в пропахший дешевой дезинфекцией номер, первое, что вижу на прикроватной тумбочке — сотовый телефон. На этот раз NEC N900iG. Он начинает выдавать SOS, едва я успеваю закрыть дверь.
— Привет, — произносит голос. — Ты и правда думал, что все будет так легко?
Прежде чем ответить, я бросаю на пол сумку, прямо в туфлях ложусь на кровать и считаю про себя до четырнадцати с половиной. Когда сердце перестает выбивать дробь, а пересохший рот снова наполняется слюной, я отвечаю:
— Честно говоря, да. Именно так я и думал.
Он тихо смеется. Какое-то алюминиевое «ха-ха-ха». Я терпеливо жду, пока закончится это веселье.
— Что там за глупости с газетами? Тебе не кажется, что ты ведешь себя, как дурак? Нет, конечно, идея с поиском подозрительных случаев самоубийств и связей между ними не плоха. Только на результат можешь и не надеяться. В Японии каждый год регистрируется около двадцати пяти тысяч самоубийств. Представляешь, сколько тебе придется копаться во всем этом? И девяти жизней не хватит…
— Ты знаешь и об этом? — мне становится трудно дышать.
— Опять вопросы. Ты делал в жизни что-нибудь другое, кроме как задавал вопросы? Наверное, вся твоя жизнь и есть вопрос. Никогда не думал, что она должна быть ответом?
— Я не хочу вести с тобой философские разговоры. Скажи мне, где Юрико?