— Тогда зачем ходишь сюда?
— А где еще меня будут слушать?
За низкой оградой ходят люди. Огромное количество людей, сплошной поток. Я думаю о том, что максимум через сто лет все те, кто сейчас прошел мимо нас, будут мертвы. Такие мысли часто приходят в голову, когда я, например, еду в метро или в автобусе. Стою, смотрю на битком набитый вагон и понимаю, что через определенный промежуток времени ни одного из тех, кто сейчас дремлет, нажимает на кнопки телефона, читает комикс или просто уставился в черноту за окном, не будет в живых. Через сотню лет содержимое этого вагона полностью обновится. Как протухшая вода в чашке. Вылил, налил снова и порядок… В такие минуты мне кажется, что я еду в вагоне, набитом скелетами.
— А ты зачем сюда ходишь, Котаро?
— Чтобы было, куда ходить.
Больше мы не разговариваем. Молча доходим до станции Юракутё и прощаемся до следующей среды.
Меньше всего мне хочется возвращаться домой. Но это единственное, что мне остается.
Я живу в небольшой квартирке на четвертом этаже сюкуся. За два года я так и не привык к тесноте и голосам соседей за стеной. Не привык к тому, что, глядя по утрам в окно, видишь не свой ухоженный сад, а окна такого же многоквартирного дома напротив. Не привык к шуму и суете Токио. В Немуро, где мы жили с женой, куда тише… Разве что отдаленный рокот моря создавал навязчивый звуковой фон. Но это совсем другой шум. Приятный, успокаивающий.
Там, в Немуро, остались родители жены, уютный домик с садом, пруд с карпами кои и я, верящий в то, что можно прожить счастливую жизнь, если не делать никому ничего плохого и регулярно чистить зубы. Такая вот была удобная жизненная философия. Компактная и приятная на ощупь, гладенькая и пушистая… К тому же приятной расцветки. Загляденье, а не философия. Самое смешное, что я по-настоящему верил в эту чушь: не делай ничего плохого и проживешь долгую счастливую жизнь.
Больше я не верю в это. Когда тебе приходится продавать свой дом, где ты прожил четыре счастливых года, и переезжать в большой неблагоустроенный муравейник, как-то иначе начинаешь смотреть на вещи… Само собой, виноват не сам переезд, а причина, по которой пришлось его осуществить. Думаю, на моем месте так сделал бы любой. Скажу честно, не самое приятное дело — приходить после работы в дом, где все напоминает о жене, с которой ты расстался совсем недавно. Плюс к этому она была на восьмом месяце беременности и вы уже выбрали имя для будущей дочери. Плюс к этому расплющенную в лепешку BMW 740i спасателям пришлось резать автогеном, чтобы извлечь то, что было молодой беременной женщиной. Моей женой.
Думаю, теперь понятно, почему переезд в Токио так повлиял на меня, что я нахожу много общего между линейкой и ботинком.
Поначалу я как-то пытался справиться. Есть много способов. Выпивка, работа, наркотики, друзья… Но у всех у них один недостаток — они помогают только в том случае, если ты действительно хочешь, чтобы они помогли. У меня такой серьезной мотивации не было. Лечить болезнь имеет смысл, если хочешь жить дальше, ведь так? Мне же было все равно… Как мне сказали позже — это реактивная депрессия. А главный признак любой депрессии — нежелание с ней бороться.
Я не заметил, что мой мир начал уменьшаться. Как шарик, из которого выпустили воздух. Выдернули затычку — чпок! — и готово дело. Я находился в центре того шарика. Очень скоро у меня остался лишь маленький домик, бутылка виски и пруд, в котором плавали мраморным брюхом вверх дохлые карпы.
И еще страх. Страха было очень много. Он заполнял меня, дом и даже немного выпирал наружу. Если бы его можно было продавать, я заработал бы неплохие деньги.
— Это пройдет, — говорил мой брат через месяц после гибели моей жены. — Нужно просто немного потерпеть. Отдохнуть и не забивать этим голову.
Портрет моего младшего брата: он любит яркие галстуки и водку с апельсиновым соком. Женат второй раз. Плохо начищенные туфли и крошки на лацканах пиджака. Когда думает, что его никто не видит, ковыряет мизинцем в ухе, тщательно потом исследуя ноготь. Его зовут Ито Ясукадзу. Он занимается тем, что устраивает секс-туры по всей Азии желающим, продает недвижимость и изрекает банальности. А начинал он свою карьеру журналистом в заштатной газетенке. С тех пор у него остались привычка всюду совать нос и куча знакомых в самых разных областях. Причем таких знакомых, которые ему обязаны. Стоит ему сказать слово, как едва ли не половина Токио готова обделаться, но достать то, что нужно Ясукадзу.