— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что не мог им позволить сделать то, что они задумали, даже с этим мальчиком-проституткой.
Я все еще не мог его понять и, наморщив лоб, решил, что это алкогольная отрава блокирует мои мыслительные функции.
— Тогда я решил посвятить в свою проблему брата и попросить его совета. Но о пленке не сказал, он о ней ничего не знал. Брат день медитировал, затем позвонил мне. Его вердикт был изящным, ясновидящим и решительным, как сам буддизм. И заключался в одной-единственной фразе: «Передай пленку ей». Можешь называть меня суеверным стариком, но я отдал ей кассету. Это случилось за несколько дней до того, как она убила Брэдли при помощи змей. Разумеется, она все поняла, когда увидела бедную русскую с золотым стерженьком в пупке.
Я смотрел на него, едва сдерживая улыбку.
— При помощи пленки она верховодит над Уорреном? И заставила его приехать в Таиланд?
— Да. Мы все ее недооценили. Признайся, что это истинное правосудие по-тайски.
— А как быть с телохранителями Уоррена? Кхмерами?
Викорн презрительно хмыкнул:
— Она всегда имела над ними власть. Уоррен и Брэдли наняли их в панике, когда прижали русские. Но каким способом Брэдли мог с ними общаться, если не при помощи Фатимы? Эти животные говорят лишь по-тайски и на кхмерском. Да, Уоррен знает тайский, но он не всегда здесь. А они не доверяют фарангам. Родичи Фатимы — выходцы из джунглей, поэтому ей не чужд образ мыслей этих дикарей. Уоррен и Брэдли не заметили опасности, потому что недооценили Фатиму. А она мало-помалу стала для этих кхмеров божеством. Со времен гражданской войны и смерти Пол Пота они все словно потерянные. Для них Фатима — словно возврат в былые дни с их шаманами и апокалипсическими видениями, к тому же она снабдила их мотоциклами «харлей-дэвидсон» и автоматами «узи». Стала Пол Потом, Санта-Клаусом и богиней смерти в одном лице.
Мозг любит истину. Как только все части мозаики выложены на стол, он работает вовсю, чтобы установить связи.
— Два дня назад она и Уоррен пригласили меня в галерею, и я наблюдал, как она разбила самую ценную из его нефритовых статуэток. И еще массу всего другого.
— Она с ним играет. Не знаю, что у нее на уме. Она кошка, а он мышь. Она наслаждается своей ролью — ведь они поменялись местами. — Викорн не спеша поднял голову и посмотрел на меня из-под полуопущенных век. — Она играет со всеми нами. Интересное дельце?
— У вас есть какие-нибудь соображения?
— Абсолютно никаких. Не представляю ее планов. Я всегда держался от Фатимы на расстоянии вытянутой руки. Она мне требовалась лишь для того, чтобы доложить, что товар благополучно прибыл и направлен в город. Брэдли был дураком, если считал, что за ним не следили. Стоимость некоторых партий доходила до двадцати миллионов долларов. Я уже не говорю о нефрите. — Полковник помолчал и почесал нос. — Мне вообще-то вовсе не нравится торговля, но надо же как-то взбадривать наших людей.
— Как она устроила дело со змеями?
— Фатима из народности карен. Ее соплеменники постоянно продавали китайцам этот опасный товар, а те требовали, чтобы змеи были свежими. Карен научились переправлять рептилий живыми. Фатима просто-напросто сказала, что ей требуется, и заплатила за работу. — Викорн вскинул руки. — Она неуправляема, но при помощи той пленки командует Уорреном. Какой смысл его убивать, если он ее раб и она его медленно уничтожает?
— А через Уоррена она управляет вами? Я видел вас несколько дней назад в «Бамбуковом баре».