— Ты такой красивый! — Она разглядывала его разделенные посередине на пробор длинные черные полосы, большие, лишь слегка подведенные овальные глаза, высокие скулы, худощавое продолговатое лицо, оценивала не покинувшую его юношескую гибкость.
— Лорк? — Лек пытался перехватить мой взгляд.
Когда Кимберли вылезала из такси у гостиницы «Грант Британия», у нее перехватило горло.
— Первый раз в жизни вижу такого ангелочка!
В участке я снова вспомнил англичанина по имени Том и попытался представить, какого дьявола ему понадобилось на студии Ямми. В это время зазвонил мой мобильный.
— Этого не будет, — заявили Кимберли.
— Чего именно?
— Мы не можем допустить, чтобы его искромсали. Меня уже замучили кошмары — скальпель так и стоит перед глазами, хотя спать я еще не ложилась. Ух!
— Разумеется, будет. Для транссексуала хирургическая операция — самый важный день в жизни, рождение его истинной сути.
— Не будет! — отчеканила агент ФБР — так говорят американцы, когда собираются забросать будущее бомбами до полного его повиновения. — Он слишком красив. Дай мне номер его телефона.
— Не дам, — отрезал я и закрыл мобильник.
15
На следующий день примерно в четыре часа Лек забежал ко мне в участок. В его облике было нечто от изнывающего от скуки профессионала, но он феминизировал этот образ, быстро проведя руками по своим длинным иссиня-черным волосам и поежившись. Он не мог устоять перед соблазном и слегка подрумянил щеки. Достал респиратор ароматерапии и вдохнул состав в левую ноздрю.
— Целый день шел по следу, — объяснил он, меняя ноздри. — А он такой горячий и пахучий. Эта шлюха побывала всюду, буквально всюду, но нигде подолгу не задерживалась. Я пытался проверить то, что нам наговорил ее бывший муж, этот американец Бейкер, и оказалось, он в основном сказал правду. Она поднималась все выше и выше.
— Она принадлежала к какому-нибудь бару, когда ее постигла смерть?
— Вот к этому я и подхожу. Она работала на Сой-Ковбой, Нана и в Пат-Понге, где была одной из лучших и приносила хороший доход. Затем перешла в клуб «Парфенон». — Лек замолчал и посмотрел на меня.
— «Парфенон», — повторил я, проглатывая застрявший в горле ком. Я заранее догадывался, что такой оборот неизбежен, но это не облегчало наше расследование.
Лек хотел убедиться, что я понимаю, сколько всяких препятствий может возникнуть на нашем пути.
— Ну и с кем ты там разговаривал?
— Я должен был действовать тайно. Не так ли?
— Лек, говори, что ты предпринял.
— Сделал вид, будто пришел наниматься на работу. А как иначе я бы сумел там хоть кого-нибудь разговорить? Стоило признаться, что я полицейский, и вся мужская половина высшего общества Бангкока накинулась бы на тебя.
— Там принимают транссексуалов?
Лек самодовольно выпятил губы.
— А как же? В наши дни ни один бар не может считаться совершенным, если в нем нет таких, как мы.
— Так с кем ты говорил?
— С одной из мамасан низшего уровня. Наплел ей, что Дамронг моя кузина, а я, пользуясь ее именем, пришел искать работу. Она сообщила, что Дамронг работала у них последние два месяца. Сказала, что понятия не имеет, почему она в последнее время не появляется на работе. Решила, что та нашла себе богатого покровителя. Богатые покровители — это то, к чему стремятся все девочки и ребята в «Парфеноне».
— Тебе удалось выяснить, с кем из членов клуба она проводила время? Был в ее жизни кто-нибудь особенный?
— Мне приходилось держаться на уровне слухов, напирая на то, какая успешная у меня кузина. Мамасан не очень распространялась, но обмолвилась, что Дамронг была любимицей двух членов клуба.
— Фарангов или тайцев?
— Один фаранг, другой таец.
— Фамилии узнал?
— Нет. Если бы я начал задавать подобные вопросы, то раскрыл бы себя.
— Справедливо.
— Кстати, та белая, что ехала с нами в такси… у нее что, зреет мыслишка поменять сто сатангов[19] на бат?
— У агента ФБР? Почему ты так решил?
— Она узнала мой телефон в коммутаторе участка, позвонила мне и пригласила вместе пообедать. Сказала, что очень интересуется проблемой изменения пола. Я ответил, что превратиться из женщины в мужчину очень трудно и ничто из того, что предстоит мне, не идет ни в какое сравнение с ее случаем. Но она настаивала и, из уважения к тебе, я согласился.