— Знакомая тебе грамота, товарищ комиссар, но, может, что-то из нее забыла? Освежи!
Марта, вся кожаная, хрустит. Со спины видно: читает известный ей документ, но только подчеркнутое:
«…требуйте настоятельно, неотступно безоговорочного выполнения разверсток, сдачи продовольствия. Не ждите самотека: делайте нажим, принуждайте к сдаче… В случаях особого упорства, прямого отказа — применяйте самые суровые меры. Прибегая к последнему — будьте осторожны, осмотрительны: строго учтите все обстоятельства, предъявите угрозу и, решившись действовать, не допускайте колебаний — идите до конца, наносите сокрушительный удар быстро и безошибочно».
Марта, не оборачиваясь, возвратила листок через плечо.
Иван закипал. Подбросил с телеги гибкое тело, сел, вытряхнул из сумки прямо на солому все бумаги: потрепанные и новые листки, вырезки из газет.
— Ах, староват документ, товарищ Марта? Так я могу вам и поновей предложить. Хотя и он несвеж… — выкрикнул в кожаную спину: — Что-то у вас с памятью, как я погляжу! — трясущимися от возбуждения руками порылся в ворохе, нашел. — Вот. Об указе председателя ВЦИК Якова Михайловича Свердлова, царствие ему небесное!.. В котором говорится о проведении беспощадного террора по отношению к казакам!.. Знакомо?
Марта молчала. Иван рванул ее за плечо, повернул к себе, зашипел гневно:
— А ты помнишь, эсерка одесская, что в марте на митинге в Орле забросала его, товарища Якова, камнями несознательная масса, оттого и вскорости в ящик загремел? И тут же вспыхнули восстания против продразверстки в Самаре и в Симбирске! Сейчас же вся Антанта объединилась против Советской республики! Колчак ожил на востоке… Совпало?.. Как бы не так! Не дадут они нам покоя, пока мы их под корень не ликвидируем. Вот она революция, друг Марта: или они нас, или мы их — понятно? Обратной дороги нет! Это тебе не с трибуны красивости болтать, агитаторша, свиной кожей обтянутая!
Марта виновато приникла к груди Ивана:
— Уймись! Ну, пойми же ты меня. Я ведь женщина!..
Иван гневно оттолкнул Марту от себя, еще больше возвысил голос:
— В прошлом месяце, коварно, ночью, казачки твои жалеемые напали и уничтожили нашего легендарного начдива — товарища Чапаева! Мамонтов взял Тамбов, двинулся к Воронежу! Деникин захватил Одессу, Курск, наступает на Москву! Юденич рвется к Петрограду!.. Это как? Вот в какое время живем! Люди на передовой кровь проливают, на нас с тобой надеются. А ты казачкам жалеешь?.. А как они, царские опричники, наши студенческие демонстрации разгоняли? У меня до сих пор следы на спине, как ты знаешь!.. А погромы? Тебе ли рассказывать? Кто на погромах больше всех лютует? Это они, их донские братья, разбудили все контрреволюционные силы, породили Белое движение, тьфу на него! А что ты женщина — так это ты в другой раз вспоминай.
— Да утихомирься ты! Что ты на меня-то зубами скрипишь, как на все Белое движение вместе взятое? Дети…
— Заткнись! — грубо оборвал Иван. — Не пропадет твое казацкое отродье, в деревне-то! А вот этот хлеб, — Иван махнул рукой на обоз, растянувшийся впереди, — который для тех контрреволюционных семей явный излишек, пойдет на питание наших товарищей, рабочего класса, студенчества, сознательной интеллигенции, на провизию Красной армии, у которой еще ох сколько дел! Оставь города без хлеба — кончится революция, придут буржуи, опять наденут на нас ярмо! И на того же крестьянина — в первую очередь!.. А тебя, недобитую дочь раввина, неведомо как сохранившуюся в пожаре якобы народного гнева, зажженного жандармерией, вышлют на черту оседлости, если не шлепнут раньше! Нет, ну вы гляньте! — Иван развел руками и картинно огляделся. — Это выходит: я своего комиссара за Советскую власть агитирую!.. Дожили!
Марта хотела съязвить: дескать, благодаря нам, на того крестьянина ярмо уж не наденут. Но она знала характер Ивана, недоучившегося студента с еще не сложившейся, но уже подорванной психикой: если не возражать, то скоро выговорится, успокоится и вновь станет прежним, как ни в чем не бывало. Поэтому дождалась окончания бури и только тогда сказала воркующим укором:
— А вот вы, товарищ уполномоченный, оказывается, не точно исполняете предписания военно-продовольственной телеграммы предсовнаркома.
— Неужели?
— Да! Там написано: «будьте осторожны, осмотрительны», — и погладила поврежденный лацкан кожаной куртки своего спутника. — Приедем, зашью.