Анатолий пожал плечами.
— Так. Никем особенно. Он у меня учитель.
Анатолий прочитал на лице Кима разочарование таким неинтересным ответом. И, подумав, вспомнил (получилось — смилостивился):
— А родитель у моего отца, кажется, каким-то монахом был. В этом городе, кстати.
Ким ожил, сел, вытянул шею, подался подбородком в сторону Анатолия, приготовился слушать дальше. Анатолию продолжать не хотелось, но отмахнуться от такого просящего внимания не мог.
— Погиб… Как — не знаю. А отец в детдоме вырос. Педучилище — и в деревню… Вообще-то он мало рассказывает. Говорит: мало будешь знать — целее останешься.
Ким перебил его победно, почти злорадно:
— Вот видишь! И у тебя, оказывается, не все в порядке. Дед у тебя, выходит, был колокольного звания. Раньше так говорили в шутку… И так любого копни! Только почему-то одни — судьи, а другие — виноватые… Нет, ты бери вот опять его: не вор, можно подумать, а прокурор!
И Ким заметно успокоился. С лица исчезло чувство панической вины, в словах засквозили нотки фамильярности:
— А вот, бугор, гляди. Возможно, в этом монастыре твой дед и работал. Или, как говорят, служил. А в каком звании — не знаешь, отец не рассказывал? Тут ведь, помимо настоящих монахов, жили, насколько знаю, послушники, трудники, паломники… Ну, не важно. Главное, теперь здесь — ты. И качество всему совсем иное!
— Какой монастырь? — Анатолий спросил осторожно, подозревая в словах Кима очередную блажь.
— Да вот где мы сейчас с тобой находимся! — Ким аж засмеялся, довольный своей осведомленностью, что опять ставило его выше собеседника. — Баню ведь в свое время из старого монастыря слепили. Не знаю, что это было конкретно: или церковь, или трапезные, или звонница, или опочивальни какие… Врать не буду. Усадебные стены не сохранились. А ведь были, отец сказывал… Тоже, кстати, много-то мне не расшифровывал, не распространялся, так только, в общей схеме. Одно знаю: много здесь сооружений монастырских стояло. Монастырь ведь это как микрорайон, если по-современному, даже маленький город, крепость, можно сказать! Новый район ставили — все снесли. Кроме одной, вот этой, постройки. Перекроили, достроили. Иконы там, картинки, фрески разные и прочую религиозную муру — скребками, щетками соскребали, заштукатуривали, забеливали… Баня получилась. Добротная, круглая, хи-хи!..
Выражение лица Кима приняло таинственное выражение.
— Стало быть, твой кабинет, возможно, бывшая келья или еще что подобное. А вон там, наверное, икона висела…
— Да… — невольно вырвалось у Анатолия, который завертел головой, разглядывая стены, потолки, окно.
Ким злорадно заскрипел, странно прищурив глаза и тоже поводя головой, погрозил пальцем на стены:
— И у тебя-а, баня, не все чисто с происхождением!..
Под утро Анатолий клевал носом, сидя на диване и уже боясь уснуть, чтобы не проспать. А Ким, сидя на полу и прислоняясь к стене, бормотал с закрытыми глазами:
— А ты думаешь, ему легко было на… на кочегара в лагере решаться? Вопрос ему ребром: жизнь или прах! Он ведь смерти-то не очень боялся. Но выбрал жизнь… Поначалу только евреев сжигали, поэтому, скрепя сердце, и согласился. Немцы говорили: евреи, мол, не люди! Это уже потом, позже стали всех подряд жечь, так к тому времени он уже и привык… к людям… как… к дровам… Но все равно жутко!.. Уши, рассказывал, затыкал тряпицами. И все равно… Но когда, говорил, работой занят, в печь подбрасываешь, то почти не слышно. А в промежутках, когда лопата отдыхает, кричал, пел… Потом — тишина. Уже полегче. Ну, а там уж до того, как дым оттуда перестает идти… Значит, все… А убирать зато очень удобно было. Не поверишь: дверь железную откроют, когда остынет, а в середине камеры — гора пепла. Аккуратная такая. Нарочно не сделаешь. Видно, когда пятки припекает — лезут друг на друга. Пирамида в результате получается. Лопатой — в вагонетку. Подмел — готово. Следующие!.. А пепел, говорил, на удобрения шел… Отец до последних дней все нищим да убогим подавал. Причем не случаем каким, а прямо с зарплаты, помню, отделял червонец, по-старому — сотню, и шел раздавать на вокзал, на рынок… Может, и напарнику моему доставалось когда. А теперь он видишь что?..