— О, пардон! Йпардон, гражданин!
И поспешила прочь, объясняя еле поспевающему за ней Анатолию:
— Ну, надо же, мужика сфотографировала!.. Ни за что. Думала, партизан. А он мирный клиент. Хватит, Толян, на сегодня проверок…
Но не тут-то было. Возмущенный мужчина, которого несколько минут назад «сфотографировала» Гайдамак, приняв за «партизана», пришел в кабинет директрисы, когда там находился Анатолий. Зайдя, он с удивлением уставился на женщину за директорским столом.
— Ах, так это вы меня, так сказать?..
— Сфотографировала, — виновато, но не без достоинства подсказала Жульен Ибрагимовна.
— Да, — согласился мужчина, — как точно сказано! Польщен, знаете ли! Я думал, рядовая банщица. А оказалось — директор! Польщен! Коллегам буду рассказывать.
— Извиняюсь, — извинила себя Жульен Ибрагимовна. — С кем не бывает.
— О, да! — мужчина замешкался. — Конечно, разумеется…
Он повернулся было уходить, но, сочтя неудобным сделать это так скоро, остановился:
— Простите за праздный, совершенно бесполезный вопрос… Я, знаете ли, человек приезжий…
— Сделайте одолжение, — милосердно отреагировала Гайдамак, — задайте. Гостям мы всегда рады! Мы, как говориться, рады вас обслужить!
— Спасибо. Вопрос в следующем. Скажите, а почему ваша баня — круглая?
— О-о!.. — Гайдамак откинулась на спинку стула, всем своим видом показывая, что нет вопроса проще. — Данная необычность только на первый взгляд, да! А между тем, это самая классическая, так сказать, форма для подобного заведения. Самая что ни есть! Можно сказать, самая логичная йформа!
— Что вы говорите! Спасибо. Но в других городах, насколько я знаю, все бани… прямоугольные. Да и в деревнях…
— Баня, — Гайдамак перешла на учительствующий тон, — в древнерусском значении, это мыльный йпузырь, то есть шар, можно сказать, йкупол. Вот так! Так что с формой у нас все в порядке. А еще, дорогой товарищ, гражданин гость, мы можем от нашей русской бани, пусть даже вот от этой самой, перебросить мосточек… Куда бы вы думали?
— Куда? — автоматически спросил гражданин.
— В Европу! — гордо произнесла директриса, наслаждаясь удивлением собеседника и поглядывая на Анатолия. — Да, именно так, третьего не дано! Наша доблестная армия в восемьсот двенадцатом году так напарила, извините за выражение, спины и иные тыльные места французам, что после этого наши бани стали строить во Франции и в другой Европе. Вот так-то!
Мужчина стоял, пораженный, забыв сказать еще одно «спасибо». Затем, обретя дар речи и устыдившись своего незнания, задал более практичный вопрос:
— А почему у вас в номерах такие низкие скамеечки? Как будто на пол приходится садиться. Ужасно неудобно раздеваться и одеваться! В других банях — не так.
Жульен Ибрагимовна, довольная тем, что «фото-инцидент» исчерпан, с блаженством и воодушевлением объяснила:
— Это с тем, гражданин клиент, чтобы злоумышленники не смогли использовать скамейку для цели завладения имуществом йсоседа.
Мужчина опешил:
— Простите, какие злоумышленники и какие соседи?
— Ну, что тут непонятного! — Жульен Ибрагимовна прикурила новую папиросу и улыбнулась Анатолию, обращая внимание молодого коллеги на вопиющую, но типичную наивность клиента. — Вот вы, допустим, йзлоумышленник. Теоретицки. Пришли помыться. И заодно, как водится у жуликов, поживиться тем, что плохо лежит. Встали на высокую скамейку и — опса! — оказались головой выше йперегородки, отделяющей вас от соседней камеры… пардон, йсекции. В которой — имущество вашего соседа, беспечно повешенное на крючке его вешалки. Дошло?.. Или обнаженная женщина, которую вы, вопреки ее желанию, имеете возможность созерцать… Фотографировать. Понятно?.. Вот все эти потенциально незаконные возможности мы ликвидировали, как гласит басня, отпилив у стула йножки! — Жульен Ибрагимовна закончила на возвышенно-оптимистической ноте.
Мужчина, пораженный, почти прошептал:
— Так вот вы, значит, за кого нас всех почитаете? За потенциальных… А между прочим, людей нужно уважать. Верить!.. И местным, и приезжим. Последним — особенно! Потому что вы, в определенном смысле, лицо города!
— Я и себе-то не верю, гражданин! — запальчиво отреагировала Жульен Ибрагимовна, вдруг потеряв равновесие (и не только душевное, она буквально закачалась на скрипучем стуле). — Да и не лицо мы вовсе, а совсем другое место!.. — добавила она и тут же об этом пожалела, поняв, что сразила клиента наповал.
Мужчина, покраснев, дрожащим пальцем указал на пепельницу, в которую Жульен Ибрагимовна, как заведенная, ежесекундно стряхивала несуществующий пепел: