— Скажите, это из настоящей черепахи?
— Из настоящей, гражданин. Но это не я ее так, уверяю вас… Я животных очень даже уважаю! Мне ее в таком уже виде подарил… один человек. Клиент. Очень доброжелательный и беспретензионный, незакомплексованный клиент! Из Средней Азии. Из Голодной степи, кажется… Слово «голодный» не нужно понимать буквально.
Мужчина повернулся на каблуках и шагнул к выходу, пробормотав:
— Ноги моей здесь больше не будет.
— Искренне йжаль! — от всей души крикнула вслед ему Жульен Ибрагимовна (хлопок двери потерялся в крике) и, вздохнув, посмотрела на Анатолия. — Вот, Анатоль, так клиент может испортить настроение!.. Очень просто и одномоментно! А ведь наверняка своей демонстративной оскорбленностью скрывает досаду на себя. За невежество в области…
Жульен Ибрагимовна замолчала, видимо, вспоминая название области знаний, в которой проявил невежество клиент.
В это время в кабинет зашел кочегар — тот самый, который недавно сравнивал генерального секретаря с самодержцем. Жульен Ибрагимовна гневно пророкотала:
— Почему йбез стука? Выйдите! И зайдите снова! И так несколько раз, пока не научитесь!..
Кочегар, недобро посмотрев на директрису и покраснев, молча вышел вон, но не возвратился.
Жульен Ибрагимовна устало поучила Анатолия:
— Анатоль! С этим йконтингентом только так! Едва покажешь, что забоялся — этот контингент будет ездить на тебе, непременно, третьего не дано. Для этих ковбоев высшая услада — кататься на запуганном мустанге!
Непонятно, кого имела в виду директриса, но Анатолий намеренно конкретизировал, мирно заметив:
— Мы уже общались. Вроде нормальный человек. Никакой агрессии и посягательств в мой адрес я не заметил.
Анатолий говорил о кочегаре, а думал об обиженном «сфотографированном» клиенте, который, возможно, теперь всю жизнь будет иметь впечатление об этом городе, уродливо преломленное через банную призму.
— Все правильно! — согласилась Гайдамак. — Это потому что ты его не забоялся. За людей они считают только тех, кто сильнее. Ну, в крайнем случае, ровню. Точно. Такие, знаешь, от власти откупятся, от бога открестятся, от…
Гайдамак запнулась в поисках третьей образной пары, а Анатолию она почему-то пришла такой: «От Фрейда отплюются!» Но он промолчал, тревожно глядя на возбужденную Жульен Ибрагимовну. Которая продолжила, успокаиваясь:
— Гниду мольбами и причитаниями не вытравишь. Одежду — в печь, вшивого — в баню, сбрив волосы, шевелюру. Только так.
Гайдамак задумчиво помолчала, стянув губы в узелок, потом, очнувшись, вздохнула и заключила:
— Эх, Анатоль, йбаня, как говорится, всех моет, а сама вся в грязи!..
9. Несовместимое с жизнью
Софист проигрался в пух и прах.
Всю стипендию, только что полученную, плюс сумму, в два раза большую, полученную от матери, которая периодически «подкармливала» свое чадо, он спустил в лотерею «Спринт». Все произошло по известной схеме. Взяв билетов на червонец, он выиграл четвертак. Почуяв добычу, вложил весь выигрыш в новую партию билетов. Частичная удача — выигрыш на этот раз оказался меньше. Не беда, азартно вещал ему внутренний голос!.. Софист закусил удила и пошел ва-банк. Новый выигрыш, затем частичная неудача, потом частичная удача… И так далее, до пустых карманов.
Он вернулся в общежитие пошатывающейся походкой.
— Старик! У нас есть веревка? Мне надоела такая жизнь!.. — и, рухнув в кровать, надолго затих.
А потом, ближе к полуночи, придя в себя, Софист сказал странную фразу:
— Старик, помой меня.
— Может, тебе еще и отпевание заказать? — попытался уточнить Анатолий.
— Нет, сожитель, ты меня не понял! — Софист оценил шутку соседа, не выходя, впрочем, из минорного лада. — Омой меня в своей бане. Разумеется, бесплатно. Разумеется, по высшему разряду. Отвлеки, так сказать, от грешных дел, от грешных мыслей… — он пропел голосом Высоцкого: — «Угорю я, и мне, угорелому-у!..»
— Нет проблем. Прямо завтра. Ради тебя приду на работу пораньше, сразу после занятий, — Анатолий минуту подумал, довольный тем, что в силах хоть немного скрасить горе своего приятеля, и стал перечислять, загибая пальцы: — Можно от души попариться. Возможен вариант с веником, сам буду хлестать, по-отечески, так что не обижайся. А можно помыться не спеша, в номере…
— О! В суперномере! Да!.. — воскликнул Софист капризно и гнусаво.
— Нет, дорогой! Таких номеров нет. У нас все равны. Это тебе не Америка, а обыкновенная советская баня, даже, точнее, йбаня.