Старший инспектор Тейт что-то записал в своем блокноте. «Уж не собирается ли он нанять несколько актрис, чтобы те кричали по команде полиции?» — подумал Пауэрскорт. В Брайтоне никогда не было недостатка в актерах.
Альберт Хадсон понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно.
— Ладно, — сказал он и печально посмотрел на свои до блеска начищенные туфли. — Понятно.
— А теперь, — сказал Пауэрскорт, — чем лучше вы усвоите наш план операции, мистер Хадсон, тем больше наши шансы на успех. Полицейские и пожарные сейчас вместе с вами вернутся в отель, чтобы на месте отработать все детали. Предлагаю вам отправиться туда, не откладывая.
Пауэрскорт улыбнулся.
— Конечно, мы подождем, пока стемнеет, старший инспектор. Нам ведь не впервой.
Альберт Хадсон повел компанию поджигателей и полицейских назад в отель «Король Георг Четвертый», Пауэрскорт заметил, что Джозеф Харди показывал своим коллегам лист бумаги с длинными вычислениями. Ему показалось, что они говорили о смоле, дегте и прочих горючих веществах. А пока они спускались вниз, Пауэрскорт услышал, как Харди называет еще какое-то вещество, но не смог расслышать — какое.
— Эта штука, — рассмеялся Харди, — горит как дьявольский огонь в преисподней. Просто великолепно!
Пауэрскорт и Фицджеральд сидели в ожидании следующего сражения, как уже не раз бывало в прошлом. Пауэрскорт вспомнил ужасное напряжение, с каким они час за часом ждали под палящим индийским солнцем, пока противник развернет свою пеструю кавалерию на тонкие ряды красных курток и их орудий. Вспомнил, как ждал на пьяццо Сан-Марко в Венеции лорда Эдварда Грешема, который должен был прийти на судьбоносную встречу в верхнюю комнату ресторана Флориана. Вспомнил еще одно сражение в Индии, тогда они с Джонни попали в окружение в старинной крепости и ждали, когда же афганцы пойдут на приступ и начнут карабкаться вверх по крутым склонам, чтобы тысячами погибнуть под огнем британской артиллерии.
— Фрэнсис, — сказал Джонни, — я, пожалуй, немного сосну. Разбуди меня через пару часов. — Он посмотрел на свои часы. — А часов через шесть мне, может, наконец и удастся выпить. Надеюсь, в отеле откроют бар в честь празднования победы.
— Пока ты не уснул, Джонни, ответь мне на один вопрос, — Пауэрскорт был абсолютно серьезен. — Хотя, конечно, сейчас не самое подходящее время для подобных расспросов. Это очень личное. Прости, что спрашиваю. Можешь не отвечать, если не захочешь.
— Выкладывай, что там у тебя, — перебил его Фицджеральд, устраиваясь поудобнее на диване.
— Вот что, Джонни, скажи, какие прорицания ты сообщал людям, что обращались к тебе, когда ты был Таинственным Мерлином, там, на Западном пирсе?
Фицджеральд рассмеялся.
— Ну, тут нет ничего сложного. В основном подходили девицы. «Вы замужем, дитя мое?» — спрашивал я, поглаживая девичью ладошку. «Нет, сэр», — отвечали они. Тогда я умолкал на время, а потом начинал рассуждать о линиях на руке, которые пересекаются в определенных местах. Я говорил, что вижу маленький домик с садом, троих играющих ребятишек и мужа, только что вернувшегося с работы домой. Некоторые мне за это даже доплачивали.
Пауэрскорт подумал о легионах девиц, подобных Лидии Беннет, жаждущих услышать подтверждение тому, что на ближайшем балу их ожидает знакомство с прекрасным офицером в красном кителе.
— И ты никому не предрек ничего плохого, Джонни?
— Нет, — зевнул Фицджеральд. — Только одному напыщенному типу. Настоящий толстосум. Бог его знает, зачем ему понадобилось мое предсказание.