Но Пауэрскорта прежде всего интересовали окна гостиниц. Он направлял бинокль поочередно на три самых больших отеля, внимательно осматривал фасад сверху донизу, этаж за этажом. Он заметил, что в одном из зданий окна на верхнем этаже были почти полностью зашторены.
— Поставьте себя на место злодеев, — обратился он к Тейту. — Вы опасаетесь нападения полицейских или солдат, поэтому вам важно иметь хороший обзор подступов к вашей гостинице со стороны набережной. Вы не станете рисковать и селиться в центре города, потому что там сложнее следить за тем, что происходит вокруг, и улочки часто слишком узкие. Но если вы остановитесь на верхнем этаже одного из отелей на набережной, в номере с окнами на обе стороны, вы всегда будете готовы отразить любую атаку.
Он протянул полицейскому бинокль.
— В четырех гостиницах есть номера, соответствующие вашему описанию, — сказал Тейт. — Мы их уже проверили. Но, увы, безрезультатно. Никто не вспомнил, чтобы двое мужчин и одна женщина поселились у них накануне.
Поздно вечером в номере Пауэрскорта состоялось безрадостное совещание. Отчеты полицейских не внушали никаких надежд. Джонни Фицджеральд успел потолкаться на улицах, стараясь хоть что-то выведать. Но тоже безрезультатно. Было решено снова встретиться завтра утром.
Выглянув из окна, Пауэрскорт еще раз осмотрел опустевшую набережную и безлюдный Западный пирс. Часы на ратуше пробили полночь.
У них осталось семьдесят два часа, чтобы спасти леди Люси.
В два часа ночи четыре сотрудника Доминика Кнокса постучали в дом тридцатипятилетнего учителя химии, ирландца по происхождению, прославившегося в школе Святого Михаила и Святого Иакова своим умением устраивать фейерверки. Диклан Макбрайд в это время мирно спал. Ему снилось, что он сидит за столом и проверяет огромную кипу экзаменационных работ. Он просмотрел уже немало тетрадей, но стопка не уменьшалась. Учитель казался себе Сизифом, который обречен до скончания века катить в гору тяжелый камень.
Посетители держались вежливо, но были весьма настойчивы. Они хотели обыскать комнаты. Им, как и хозяину, было известно, что у того за последние дни побывало три посланника Майкла Бирна из Дублина. Они осмотрели небольшой письменный стол, перебрали одежду и книги, обшарили буфеты и около трех часов взялись за доски пола.
Два других офицера были посланы в католический пансион на Фулхэм-Пэлэс-роуд, где часто останавливались путешественники из Дублина. Три молодые женщины так же подверглись обыску.
В четыре часа утра лорд Фрэнсис Пауэрскорт на цыпочках вышел из гостиницы и не спеша пошел вдоль берега, печально поглядывая на большие отели, двери которых были в этот час заперты, а окна зашторены, чтобы не пропустить внутрь ночной воздух. С моря дул ветер. Маленькие волны разбивались о каменистый пляж. Луны не было видно. Одинокий рыбак отправлялся на традиционный промысел местных обитателей. Погоня за рыбой началась здесь за много веков до того, как началась погоня за модой. Где-то там за закрытыми окнами, твердил он себе, томится его леди Люси. Испуганная, а возможно, напичканная наркотиками. Негодяи. Мерзавцы. Пауэрскорт услышал, как скрипит о прибрежные камни рыбацкая лодка, которую тянули в воду, и хотел было предложить свою помощь. На горизонте занимался бледно-серый рассвет. Восход приближался к Брайтону, а с ним — еще один день для поисков леди Люси. У Пауэрскорта засосало под ложечкой. А что, если и леди Люси тоже голодна? И тут его осенило: есть верный способ обнаружить похитителей. Он поспешил вернуться в гостиницу и стал ждать прихода инспектора Тейта и его полицейских.
Они прибыли в семь часов, упавшие духом, раздосадованные безрезультатными поисками. Но Пауэрскорт был настроен решительно.
— Я понял, что вчера мы задавали неправильные вопросы. Там, в гостиницах. Хотя вчера, возможно, и не могло быть иначе.
— Фрэнсис, — взмолился Джонни Фицджеральд, — перестань говорить загадками. Объясни все толком.
— Прошу меня простить, джентльмены. — Пауэрскорт оглядел своих слушателей. — Я исходил из того, что трое людей, которых мы разыскиваем, обратятся в одну из гостиниц. Но это совсем не означает, что они и зарегистрируются там все втроем. Допустим, один немец выдал леди Люси за свою жену и взял номер на двоих. Они могли усадить леди Люси где-нибудь в сторонке на стул, а сами оформить все бумаги. Другой тип мог прийти попозже, а сначала прогуляться или придумать еще что-нибудь. Не исключено, что в гостинице их никто втроем и не видел. Поэтому, когда мы спрашивали о трех новых постояльцах, служащие отвечали, что таких не было, ведь они и в самом деле не видели их втроем.
Старший инспектор по-прежнему был в костюме для крикета, но сегодня к его наряду прибавилась еще соломенная шляпа.
— Так какой вопрос нам следует задавать, милорд?
— Кажется, теперь я знаю какой, — сказал Пауэрскорт. — Но прежде чем я вам его сообщу, позвольте мне сказать еще вот что: полагаю, наши немецкие приятели весьма озабочены возможной слежкой и будут стремиться к полнейшей конспирации, опасаясь неожиданного нападения полицейских или солдат. Они однажды уже совершали попытку покушения, старший инспектор, но тогда у них ничего не вышло. Нам с Джонни удалось освободить жертву. Поэтому на этот раз они позаботятся, чтобы у них был хороший обзор всех входов и выходов. Один из них будет неотлучно следить за леди Люси. Следовательно, они не смогут покидать свой номер. Реши они обедать в отеле — кто-то может узнать леди Люси. А покажись они сами на улице — кто-нибудь не ровен час узнает их самих. Поэтому, пока они стерегут леди Люси, они и сами на положении пленников.
— Ради всего святого, — нетерпеливо перебил Джонни Фицджеральд, — произнеси правильный вопрос!
— Очень просто: есть ли в вашей гостинице постояльцы, которые всегда заказывают еду к себе в номер? Всю еду.
Старший инспектор Тейт словно вмиг помолодел на десять лет.
— Отлично, лорд Пауэрскорт! Когда вы до этого додумались?
— Примерно в пять часов утра, — отвечал Пауэрскорт. — Мне не спалось, и я пошел побродить по берегу. Внезапно я почувствовал, что проголодался и хотел бы позавтракать. И тут я подумал о Люси. Вдруг она тоже голодна? И я спросил себя, как они кормят ее?
— Верно, — кивнул Тейт. — В большинстве гостиниц подают завтрак до десяти утра. А после десяти мы приступим к нашему опросу. Как вы считаете, лорд Фрэнсис, должны мы вновь обойти все отели, в которых уже были вчера?
— Боюсь, что так, старший инспектор.
— Я немедленно пойду и отдам распоряжения. Нашим людям полезно будет пораньше приняться за работу. Но могу я задать вам еще один вопрос, лорд Пауэрскорт? Как вы собираетесь организовывать операцию по освобождению заложницы? Я уже размышлял об этом: что бы мы ни придумали, это все равно будет весьма рискованное дело.
— Надеюсь, мне удастся найти способ уменьшить опасность, — отвечал Пауэрскорт почти радостно. — Но пока не знаю, сработает ли мой план. Давайте сначала найдем похитителей.
— Господи всемогущий! Владыка небесный! — Доминик Кнокс редко терял самообладание, но отчеты его агентов, полученные в восемь часов утра, привели его в отчаянье. Сыщики трудились всю ночь напролет, но не нашли ничего за исключением нескольких обыкновенных подарков на крохотной кухоньке школьного учителя. Ничегошеньки. Что бы ни затевал Майкл Бирн, каким бы способом ни планировал сорвать юбилей, Кнокс не сомневался, что три молоденькие женщины играют в этом заговоре решающую роль. Наверняка они перевозили взрывчатку или части винтовок, которые потом надлежало собрать в Лондоне. Именно поэтому он так осторожно выжидал, следя за тем, где они остановились и с кем встречались в столице. И вот его стратегические планы потерпели крах! Ирландский противник обвел его вокруг пальца. Неужели три посланницы были всего лишь приманкой, чтобы сбить его со следа? А если так, что же все-таки на самом деле затевал Майкл Бирн? Кнокс понял, что взял ложный след и все его планы провалились. Вдруг он вспомнил о винтовках, похороненных в гробах на кладбище в Уиклоу. Он отправил телеграмму в Дублин с распоряжением раскопать могилы и проверить содержимое гробов. «Надо молить Бога, — повторял он сам себе, — молить Бога о том, чтобы эти чертовы винтовки были все еще там».