— Черт бы его побрал, — проворчал Вэн. — Что он там копается?
— Наверное, пришлось постоять перед красным светофором, — пожал плечами Герман.
Обогнав такси, «форд» притормозил перед входом в театр. Все трое сели в машину — тротуар за их спинами уже был заполнен курильщиками — и Фил неторопливо отъехал от театра.
Теперь Вэн сидел впереди рядом с Филом, а сумки с деньгами стояли на полу у ног расположившихся на заднем сиденье Германа и Джека. Каждый раз, когда машина подпрыгивала на ухабе, проклятый телефон позвякивал, что вскоре начало действовать Герману на нервы. Он обожал разговаривать по телефону, но на этот раз ответить на звонок было невозможно.
К тому же ему не давали покоя деньги. Разумеется, он был рад внести свой посильный вклад в общее дело, пусть и в лучших традициях ИРА(, и помочь Движению покрыть свои расходы, но тем не менее время от времени чувствовал, что у него чешутся руки прикарманить часть наличных, которые он раздобыл для него очень похожим способом. Не говоря уже о том, что не далее, как сегодняшним вечером он сам заявил своим гостям, что у него расточительные вкусы.
Герман подумал, что было бы весьма неплохо поучаствовать в какой-нибудь операции как частное лицо, поскольку весь последний год он занимался исключительно политическими ограблениями, и деньги, заработанные на последнем деле, уже подходили к концу.
Они подъезжали к Сентрал-Парк-Уэст, когда Фил сказал:
— По-моему, я слышу какие-то звонки. Мне все время кажется, что звонит телефон.
— Джек свистнул оттуда аппарат, — пояснил Вэн.
Герман заметил, как Фил недовольно нахмурился.
— Свистнул телефон? На кой черт? Просто из вредности?
— Мне нужен параллельный аппарат в спальне, — сказал Джек. — Подожди, сейчас попробую сделать так, чтобы он не звенел. — Он вытащил его из сумки и поставил себе на колени, после чего аппарат перестал позвякивать так часто.
Доставая телефон, Джек слегка сдвинул прикрывавшую деньги бумагу, и теперь Герману были хорошо видны зеленые банкноты. Всего сто долларов, подумал он, просто на покрытие расходов. Впрочем, что за чушь, какой в этом смысл? При его расходах сто долларов — сумма просто мизерная.
Он вылез из машины на противоположной стороне улицы от его дома, а «форд» тут же уехал, направляясь в сторону окраины. Герман перебежал через дорогу, юркнул в подъезд, поднялся на служебном лифте на свой этаж и сразу же нажал кнопку «1», отсылая лифт вниз. Миссис Олаффсон ждала его на кухне.
— Все в порядке, — доложила она.
— Хорошо.
— Они все перепились.
— Очень хорошо. Можете подавать на стол в любой момент.
— Слушаюсь, сэр.
Войдя в гостиную, Герман сразу заметил ряд перемен, произошедших в его отсутствие. В том числе и в отношениях Джорджа и Линды Лэйчинов. Теперь Джордж с довольно глупой улыбкой сидел рядом с Сьюзен, слушая её болтовню, а Линда стояла в дальнем конце комнаты, делая вид, что с восхищением разглядывает афишу с У. С. Филдсом(.
Растус и Дайана по-прежнему сидели рядышком, причем рука Растуса мягко поглаживала колени Дайаны. Звякающий телефон в машине и денежные неурядицы основательно испортили настроение Германа, и у него возникло ощущение, что в таком состоянии он не способен справиться со сложностями, которые может доставить ему Растус. Что ж, раз так, то почему бы ему сегодня не остаться гетеросексуалом?
Но сначала придется как-то объяснить свое долгое отсутствие гостям, которые встретили его появление смехом и язвительными замечаниями.
— О, вы же знаете этих людей! — Он небрежно взмахнул рукой. — Сами ни на что не способны, все приходится решать за них.
— Проблемы? — с сочувственным видом спросил Фостер. Он пришел с Дайаной, но, похоже, был совершенно не заинтересован в том, чтобы и уйти вместе с ней.
— Да нет, ничего такого, с чем бы они не смогли справиться сами, — усмехнулся Герман, обходя кофейный столик и направляясь к Линде.
Но пройти к ней ему так и не удалось, поскольку в гостиной вновь появилась миссис Олаффсон с той же самой фразой, что и в первый раз:
— Телефон, сэр.
Несколько секунд Герман только молча смотрел на нее, слишком удивленный, чтобы произнести хоть слово. Он не мог сказать: «Что, звонят с Западного побережья?», потому что эта отговорка уже была использована. Он чуть было не ляпнул: — «Мы ведь сделали все как надо!», но вовремя спохватился и спросил:
— Кто это?
— Просто сказали, что это друг, сэр.
— Слушай, Герман! — окликнул его Растус голосом, в котором явственно слышался южный акцент — явное свидетельство того, что он раздражен. — Нас так никогда и не накормят?