— Добрый день! Будьте любезны, Жанну!
— Это я, — послышалось в трубке.
— А это — я, — не будучи подготовлен к тому, что это именно она оказалась у телефона, произнес он.
— «Я» — это замечательно, но может быть, вы сможете еще и представиться?
— Вам, Жанна, звонит Влад — ваш вчерашний кавалер.
— A-а, еще раз здравствуйте. Только для меня вы теперь не кавалер, а чемпион по употреблению водки. Кстати, знаете, ваше чудесное приветствие напомнило мне один известный анекдот: наркоман, находясь дома, только что принял дозу, и вдруг раздается стук в дверь. Подойдя к ней, он спрашивает: «Кто там?» — «Я!» — раздается снаружи. «Я?!» — удивляется наркоман.
— Смешной анекдот.
— Да, смешной. Сын в школе наслушается, а потом мне пересказывает. Как ваше самочувствие?
— Уже лучше.
— «Уже» — понятно. А было?
— Было — не очень.
— Немудрено. Чем закончился столь чудесный вечер?
— Ничем особенным. Потихоньку разошлись, я — один из первых.
— Почему так?
— Вы неожиданно исчезли, и мне стало скучно.
— Ну, прежде чем я неожиданно исчезла, вы неожиданно напились, и, надо полагать, вам-то под влиянием алкоголя все ж было несколько веселее.
— Я напился? Я вполне бодро себя чувствовал.
— Да? Значит, я мало вас знаю. Раньше мне почему-то казалось, что если человек за восемь минут выпивает четыреста граммов водки, а когда после этого встает из-за стола и его пошатывает, то бодрости здесь мало.
— Да, вы меня знаете плохо. Я достаточно быстро реанимировался.
— Ну, все равно уж было поздно, мне надо было домой.
— Я бы вас проводил.
— Ой ли? Мне почему-то показалось, что вы на меня обиделись.
— Нет, обижаться — не моя прерогатива. Может быть, был чуть сердит, и то одну секунду, но нет, не обиделся, ни в коем случае.
— Правда? — Казалось, это сообщение ее обрадовало.
— Правда. Кстати, вы уже составили себе план на сегодняшний вечер?
— Интересно вы задаете вопрос. Хорошо, если план уже составлен, что вы скажете?
— Я скажу, что мне жаль, потому что я вас хотел сегодня куда-нибудь пригласить.
— Ну, и при чем здесь какой-то план? Я всегда его могу изменить.
— О-о, значит, вы непостоянны — это не может не тревожить.
— Вы глубоко заблуждаетесь. Нет существа, более постоянного, чем женщина. В мои планы на вечер входило приготовление пирога — но я с таким же успехом могу сделать это и завтра днем. Но вы еще не передумали?
— Насчет приглашения?
— Да.
— Не передумал. Куда вы хотели бы пойти?
— Фу, какой официоз. Полагаюсь на ваш вкус.
— Чудесно. В девятнадцать ноль-ноль — нормально?
— Чем же плохо? Но где?
— Вы скажите, где живете, я за вами зайду.
— Ой, боюсь, как бы вы не заблудились. А живу-то я не так далеко от Ильиных — давайте у их подъезда внизу.
— Ровно в семь?
— Ровно в семь.
— Ну что же, тогда — до встречи!
— До встречи!
Положил трубку на место. «Получилось! Хотя — что получилось? Пройтись под руку под луной? Ладно, поживем — увидим».
Сбросил тапочки, упал на постель. Взял с тумбочки будильник — половина первого, времени еще — масса, но на всякий случай завел на пять пополудни — мало ли? Положил голову на подушку, опустил потяжелевшие веки и уж собрался предаться сладкому сну, как заверещал телефон, мелькнула мысль не поднимать трубку, но ведь все равно сработает автоответчик, и сразу вспомнилось, как Семеныч в последний раз кричал: «Если спишь — проснись и сними трубку, а если тебя просто нет дома, то где же ты тогда лазаешь, черт возьми!», потянулся и снял ее с аппарата.
— Привет! — послышался голос Косовского.
— Здравствуй, — ответил.
— Как состояние?
— Поправил уже.
— Ага, ясно. А классно ты того качка вчера уделал!
— Пиррова победа. Принес в жертву здоровье.
— Да ладно пургу гнать! Дай тебе волю — ты еще бы столько выпил.
— Ну, — сказал Влад, — если к водке еще и закуску — то, может быть, и выпил.
— Ты знаешь, я, вообще-то, просто так звоню. Но меня один вопрос свербит — ты что вчера с Ларисой сделал?
Влад попытался напрячься и вспомнить, делал ли он что-нибудь вчера с бывшей подругой. Не получилось.
— А я с ней что-то делал?
— Ты с ней пять минут в баре посидел и смылся, а она вернулась к столу и как давай на всех наезжать! Я и то еле ноги унес. Что ты ей там наговорил?
— Не помню. Но, пожалуй, вряд ли нечто особенное.