— В восемнадцать ноль-ноль.
— К семи вечера успеете.
— Так я отсюда неподалеку, успею и раньше, к половине.
— Ну, так вновь ждем. Ждем Жанночка?
— Да, папа.
— Ну и отлично. Ладно, молодежь, пошел я готовиться ко сну. До встречи, Владислав.
— До свидания, Игорь Николаевич.
Отставной генерал ушел, они остались стоять в коридоре вдвоем. Жанна прильнула к нему, он обнял ее, прижал еще крепче, волосы ее приятно пахли, и от нее всей веяло такой добротой, домашним уютом, предвкушением предстоящего счастья, что у Влада сердце защемило. «Вот еще, дурак, растрогался, — подумал он, — еще не хватало слезу пустить. Ладно, надо идти».
— Жан, пора, — сказал он, поцеловал ее в уголок губ, начал одеваться.
— А ты знаешь, — Жанна посмотрела на него снизу вверх, — что мне вдруг захотелось тебе сказать на прощанье?
— Что?
— До свидания, мой милый! Про себя так хорошо звучит, а вслух — глупо.
— Словами всегда труднее выражать, чем сердцем чувствовать.
— Ты правда завтра с интересом придешь, а не только потому, что я так хочу?
— Нет, твой отец — удивительный человек. Думаю, что еще с этим третьим, соседом, у нас получится взаимообогащающая, что ли, дискуссия.
— О, наш сосед — вообще уникум. Но столь любит шутить, что никогда не поймешь, серьезно он говорит или подкалывает собеседника. Ну да ладно, поздно, беги. Как домой доберешься, сразу позвони — а то я буду волноваться.
— Да что ты! Отца звонком разбужу.
— Нет-нет! Я телефон под подушку положу, а говорить буду шепотом — никто ничего не услышит. Позвони, позвони!
— Хорошо, обещаю. Я пошел, пока.
— Пока!
Влад подошел к лифту, нажал кнопку вызова, она залилась ярким светом, видно, его успели починить, повернулся — Жанна стояла, приоткрыв дверь, и махала рукой. Кабина подошла, он помахал в ответ, зашел внутрь, нажал кнопку, поехал вниз. Выйдя на улицу, вдруг ощутил ветер, колкий, пронизывающий, противный, поднял воротник плаща, быстрым шагом направился к дороге, вспомнил, как она просила его позвонить — как маленькая девочка. Что ж тут, впрочем, плохого? Все влюбленные женщины становятся похожими на маленьких девочек — капризничают, требуют ласки, внимания, конфетку выпрашивают, но счастливые, жизнерадостные — того и глядишь, идя по улице, вдруг поскачут на одной ноге, играя в эти, как их? Салочки? Нет, что-то другое, вот и забыл, как эта детская игра называется. А мужчины влюбленные? Похожи ли они на мальчиков? «На дураков похожи», — внезапно разозлился он сам на себя за согласие прийти «на пиво». Возьмет бывший вояка и начнет его на дочери, чего доброго, женить, а он даже об этом и не думал. Нет, думал, но не слишком серьезно. Что-то изнутри поднималось, какой-то сложный вопрос, но Влад опускал его обратно, ставил на место. Рано, рано, еще это обсуждать с самим собой. А куда ж рано? Тридцать три года, возраст Христа, пора в жизни что-то сделать. Пусть не о глобальных переменах в мире, но о женитьбе можно и задуматься, а Жанна — хуже ли его прежних увлечений? Едва ли. Лучше, лучше! Так что останавливает? Страх неизвестности? Боязнь возложить на себя обязанности по уходу за жизнью другого человека? Даже двоих людей — у нее ведь сын! А как? Тут и свою не обустроил, куда уж заботы о других на плечи взваливать?
Но вдруг оказалось, что он у дома. Так задумался, что раздвоился — один Влад шел быстрым шагом, переступал лужи, другой предавался думам о любви. Полноте! А и любовь ли? Но что тогда? Глупо устроен человек — вот есть в руках счастье, вроде то, что всю жизнь искал, а не понимает того, и лишь упустит когда, бьет себя кулаком в грудь, кается, но поздно — упущенного не вернешь. Было ли с ним ранее такое, пусть и не только отношений с женщинами касающееся? Было. Так что теперь раздумывать? Вспомнил анекдот о чукче, который приехал в Россию на бурого медведя охотиться, лютой зимой неделю в лесу просидел без еды, без питья, все медведя ждал, зайца пропустил, лису пропустил, волка пропустил, а косолапого все нет и нет, так бы и замерз, да лесник нашел, отогрел в своей избушке и объяснил: бурый медведь — не белый, он зимою спит. Так бы чукча был и с зайцем, и с лисой, и с волком, но, медведя ожидаючи, без ничего остался. Не тот ли Влад чукча?
Разулся, не снимая плаща, прошел в комнату, снял трубку, набрал номер.
— Привет! — послышалось с того конца провода.
— А откуда ты знаешь, что это я? — лукаво спросил Влад. — Вдруг кто иной?
— Нет, — шепотом говорила Жанна, — я знаю, знаю — ты! Но — целую, спокойной ночи. Спасибо, что позвонил!
— Спокойной ночи! Еще крепче, чем ты, целую. До завтра!