Она медленно вывернулась от нежно прихватившего ее за талию Алексея, протянула левую руку неловко стоящему рядом Максиму:
– А что наш вечный балагур? Вижу, аж распирает от какой-то очередной гадости. Так и не сдерживай натуру, – потребовала она. – Пройдись по недостаткам талии. А то вот еще недоосвоенная тобой тема – строение моих лобных костей. Это ж ты доказывал, что женщина произошла от другой обезьяны… Ну давай, негодяй. А то решу, что тебя после бегства подменили.
– Наташа, можно я тебя сегодня провожу? – тихо попросил Максим.
– Пожалуй, не стоит. Провожатый ты, как выяснилось, стремный. При первой опасности и сиганешь по привычке. А что, Алексей Павлович, насчет того, чтоб меня проводить?
– А Алексей Павлович нам загадки тут загадывает. Вот говорит, что без его банчика институту нашему не подняться, – вернулся к захватившему его разговору Мельгунов.
– Я только сказал, что без серьезных гарантий денег на восстановление ликвидности ни один российский банк не даст.
– Ликвидность, рентабельность. – Мельгунов с отвращением «пополоскал» во рту ненавистные слова. – Пустой звон. Главное, чтоб человека на это дело найти, опытного, мозговитого, и чтоб свой до конца.
– А я уж и не свой? – Подзабытый было Максим небрежно подцепил на вилку и потащил в рот склизкий грибочек. – И насчет опыта… Зря, что ли, Максим Флоровский семь лет западные автобаны топтал? Что, съел, олигарх?
И он задиристо засмеялся.
Забелин затаился – такого галса он не ожидал даже от Макса.
– А пойдешь? – поразился услышанному и Мельгунов. – Замом? Хотя платить особо нечем. Ты ж там к другим деньгам привык.
– Сговоримся, сэнсэй. Я ведь не за зарплатой приехал.
И он весело подмигнул, косясь на реакцию прислушивающейся в полном изумлении Натальи.
– Добрые слова. Если на пользу науке и если институт вытащим, – взволнованный Мельгунов поднял рюмку, – может, и впрямь вместе-то, как теперь говорят, прорвемся.
– И даже в голове не держите, – заверил вошедший в роль Флоровский.
– Авантюра, – не сдержался пораженный более легкомыслием Макса, чем непрактичностью Мельгунова, Забелин. – Деньги в банках. И любой банк даст их только под хорошие гарантии либо под контрольный пакет.
На этот раз Мельгунов даже не улыбнулся. Напротив, теперь он не скрываясь, прищурив глаз и поджав губы, разглядывал Забелина.
– Так вот с чем вы здесь. Запах падали почувствовали олигархрены. Смотри, Максим, кого на плечах своих привел.
Он желчно жевал губами, как всегда делал перед тем, как сказать что-то неприятное. Щеки его при этом втягивались по рельефу десен. Очевидно, неточно был выточен зубной протез. Исхудавшая шея в свежем, как всегда, воротничке потряхивалась гусиной кожей. И как-то особенно заметно стало то, чего не разглядели они поначалу, – что всесильный прежде Юрий Игнатьевич Мельгунов обратился за эти годы в старика – шумного, задиристого, пытающегося что-то отстоять и, в сущности, беспомощного.
И как же наивны в глазах Забелина выглядели сотни умных, «остепененных» людей, терпеливо ждущих от этого сделавшегося бессильным старика избавления от безысходности.
– Что так недобро? – Забелин попытался обратить сказанное в шутку. – Сами жаловались, что забросили институт. Вот и…
– А то, что не быть здесь вашему банку. Да и другим тоже. Пусть крохоборы в государстве чего хотят делают, а я институт в торги не отдам. И нечего здесь вынюхивать.
– Да он же не от банка говорил, – попытался вступиться Максим.
– Молчи, молчи, Максим. Тебе наших дел сразу не понять. И не заблуждайся, все они в одной банке. В паучьей банке. – Глаза старика, довольного удачным каламбуром, загорелись торжествующей злостью, как у человека, перешедшего некий психологический рубеж.
– Полагаю, что после этого пламенного спича мне следует удалиться, – догадался Забелин.
– Юрий Игнатьевич, да что ж так-то? – На этот раз не выдержала Наталья. – Это ж не чужой. Это Алешка наш.
– Ваш?! – подозрительно вскинулся старик. – Даже Иуде дважды предать не удалось. Так вот для всех…
– Не надо для всех, – успокоительно тронул его за рукав Забелин. – Просто будем считать, что возвращение в родные пенаты не состоялось.
– Вот-вот, именно будем считать. К вящему, так сказать, – добившись цели, Мельгунов чуть смягчился. – И не обижайтесь, Алексей Павлович, но по разные мы теперь стороны баррикад. Размежевались. И как не быть власти под руку с пиитом, так и нам, ученым, не к лицу лебезить перед всякими олигарфренами. Так своему Второву распрекрасному и передайте. Вылазка-де не удалась, старик сказал, что, покуда жив, не пировать вашей братии в институте. Ничего, что так?
Он испытующе разглядывал насупившегося ученика, вызывая его на открытую драчку.
– Ничего. – Забелин придержал изготовившегося к страстной защите Максима. – От вас ничего – умоюсь. Только смею предположить, Юрий Игнатьевич, что какие бы наипрекраснейшие фанта… планы вы тут ни строили, но без денег ничего не составится.
– Но не с вашими ворованными. Вот так-то!
– Как хотите. Других в стране нет.
– Ан найдутся! Обойдемся без субчиков. Как, Максим, найдутся?
– Найдем, найдем, Юрий Игнатьевич, – поспешно успокоил его Флоровский, отвечая на отчаянные Натальины жесты из-за спины Мельгунова. Она уж не в первый раз ожесточенно постучала себя пальцем по сердцу.
– И не в кабалу! А исключительно в заем. С отдачей. А уж отдать у нас есть чем. Накопили, слава богу, потенциалец! – накидывался Мельгунов. – И чтоб родине на пользу! Помните еще слово-то такое? Или где красть сподручней, там и родина? Как там у вас шутят?!
Всякую фразу Мельгунов начинал произносить осторожно, вполтона, но, едва начав, распалялся и заканчивал крикливым фальцетом.
– Ну что ж. – Забелину ничего не оставалось, как, со всей возможной небрежностью улыбнувшись, откланяться. – Похоже, не судьба мне тебя сегодня проводить, Наталья. Придется Максом удовольствоваться. Но в ближайшие же дни я у твоих ног. А с тобой, Макс, завтра же созвонимся. – Он успокаивающе пожал локоть колеблющемуся другу. – Юрий Игнатьевич, и все-таки если какая помощь…
– Прощайте, Алексей Павлович.
– Алеша! Куда же? У меня как раз чай. – Из кухни на крики выбежала Майя Павловна. – Юра! Что же это? Снова за свое!
Быстро поцеловав ее в щечку, Забелин вышел.
– Смотри не обмани опять лет на десять! – стараясь выглядеть веселой, крикнула вслед Наталья.
Глава 3
Черный АИСТ
– Ты уверен, что мы не ошибаемся? – Второв не в первый раз требовательно вскинул голову, и не в первый раз Покровский принял на себя пронизывающий его взгляд и, стараясь быть твердым, повторил:
– Бе-зу-словно!
Он замолчал, решившись на этот раз не отводить заслезившиеся от напряжения глаза. Но Второв, неудовлетворенный кратким ответом, продолжал впиваться в него, будто стараясь выдрать из подкорки сокровенные мысли. И Покровский в очередной раз не выдержал:
– Ну, хорошо. Давай еще пройдемся. Во-первых и в-главных, надо поскорей забыть про эту чушь. – Он приподнял и отбросил установленную на президентском столе табличку «Банк „Светоч“ вне политики. Благо клиента – вот единственная наша политика».
– И что в этом плохого? – насупившийся Второв демонстративно вернул табличку на место.
– А то, что нельзя, будучи внутри, быть вне. По законам науки нельзя. Понимаешь?.. Не понимаешь. Хорошо. Не будем копать глубоко. Начнем с девяносто шестого. То, что он до сих пор банку горючими слезами отливается, с этим ты согласен?.. А это и есть практическое преломление бредовой вашей идеи.
– Бредовой?! Стремление работать на экономику, поднимать страну, ответственность перед людьми, что тебе деньги доверили, – это для тебя бред?!
– Вот что, Владимир Викторович, если тебе очередные дифирамбы нужны, так вызови кого-нибудь из холуев, – наверняка в приемной в ожидании царского взгляда болтаются. А если о деле, так давай о деле. Отделим мух от котлет. Так что? Продолжим или разбежимся?.. Я, в конце концов, ученый, а не нянька, чтоб по сто раз на дню уговаривать. Согласен – скорректировали планы и – побежали. Нет…