– Ну-ну. Дальше.
– Так вот, перед президентскими выборами ты в очередной раз решил отсидеться над схваткой. Ты не влез в заваруху и ухитрился отбиться от администрации президента, не дав под выборы денег.
– Я и другим не дал.
– Так еще того хуже. Что получили в результате? Ну, то, что ты с правительством победившим отношения порушил, – то разговор особый. Но ведь от банка отвернулись все: коммунисты, жириновичи – все.
– Потому что все они на поверку одинаковы.
– Так и я о том. Все они на одном поле играют. Клетки разные – это уж кому куда угораздило высадиться. А поле общее. И правила игры согласованные. И то, что ты на поле это конституционное, пардон, нагадил…
– Я ни с одним не переругался.
– Это ты так думаешь. Поддержи ты тогда администрацию, и, я тебя уверяю, даже коммунисты смирились бы. Поддержи коммунистов… – Он храбро встретил порывистое движение Второва. – Только предположим. Отхлестали бы после, конечно. Но тоже поняли бы. Ошибся мужик. Не на того поставил. Но сыграл! А так кто ж такое презрение потерпит?
– Зато никто не сможет сказать, что Второв перед кем-то прогнулся!
– А позвоночник развивать – тоже, между прочим, не лишнее. Мы в России. И здесь один звонок сверху может единовременно такую прибыль принести, какую ты на самых успешных банковских операциях и за год не всегда отобьешь.
– Все погрязло. Взболтали трясину.
– Так вот справедливо ли, что подписи эти все в пользу Онлиевского идут, а нас отовсюду отодвигают?
– Ты меня с Онлиевским равняешь?! Меня с этой?..
– Пока равняю. А еще полгодика протянем, и, может, уже и не смогу. – Покровский значительно огладил бородку. – Ведь чем больше он под себя забирает, тем сильней становится. Надо, чтоб поделились.
– Как? Тебя уж какой раз по носу щелкнули.
– Договариваться надо. С тем же Онлиевским. Думаю, получится. Он ведь тоже набрал по самую корму.
– Со мной-то ему с чего делиться?
– Не скажи. Расчет простой. Чем больше крупных бизнесменов приватизацией повяжутся, тем трудней потом государству назад отыграть будет. Даже когда другие придут. Так что, если поделикатней как-нибудь, – поделится.
– Да это пожалуй. Давно ждет, чтоб поклонился. – Второв с трудом разогнулся, потягиваясь, прошелся по кабинету. – И повяжет с удовольствием. На своих условиях. Только нам-то какой резон на условиях его свинячьих мараться? Может, правы мои? Возьмем крупную нефтянку – хватит ли сил поднять?
– А зачем ее, собственно, поднимать? – тихонько поинтересовался Покровский и, предвидя реакцию Второва, без паузы выставил ладони: – Прежде чем вспыхнуть, дослушай. Я не о том. Мы как раз к главному подошли: нельзя быть вне политики.
– И это паскудно.
– Но можно стать над ней. И на это-то мы и работаем. А для этого есть только один способ, о котором многажды говорили… Да что я уговариваю? Сам ведь все решил.
– Другого не дано – на Запад.
– Сегодня мы в рейтинге в тысяче крупнейших банков мира. Этого мало! Вот когда встанем в сотню, а еще лучше в полусотню, когда в капитал наш войдет Дойчбанк, а может, и Бэнк оф Нью-Йорк процентов так на сорок хотя бы, – тогда-то и станем мы для нынешних недосягаемыми. Кто ж такую глыбу тронет?
– Да. Это будет покруче Онлиевского.
– Согласен. Но большой цели без больших вложений не достигнешь. Под это все и придется перестраивать.
– Давай еще раз по позициям.
– Хорошо. Задача номер раз – обеспечить привлекательность банка для иностранного инвестора. Создаем мощное инвестиционное подразделение. Это моя забота. Через годик выделим его в инвестиционный банк. Выбираем в наших владениях самые привлекательные предприятия, капитализируем и выставляем пакеты акций на продажу. Если удастся все-таки взять крупную нефтяную компанию – ее в первую очередь. Больше того, уже на стадии покупки привлекаем западные средства, подписываем опционы. Главная задача – вовлечь крупный западный капитал. Так их сюда затащить, чтоб по самые уши. Задача номер два, которая уже исполняется, – раскрутка и продажа банковских акций на Западе. Прежде всего в Штатах через схему депозитарных расписок. И вот когда все это срастется, то такая перед изумленным миром махина возникнет, что и президент страны лишний раз цыкнуть не решится… Ну, Володя, неужто не увлекает? Твоих ведь масштабов размах! Что опять молчишь?
– Ты, Вадим, сюда на готовенькое пришел. Поэтому и волен лихачить. А я здесь самолично каждый винт с гайкой сращивал. Думаешь, почему у тебя переговоры так лихо двигаются? Почему отбоя от западников нет? Потому что ты такой гениальный?
– Ну, не хватало еще перейти на личности.
– Потому что мы его таким сбалансированным создали, что и на Западе не много найдешь аналогов. Потому и Онлиевский крутится, как кобель вокруг текущей суки. Универсальный банк с отлаженными технологиями. Ты знаешь, сколько мы кредитуем? Может, по большому счету мы на сегодня последний банк, что промышленность еще подпитывает. А если мы с тобой наш прожектец завертим, так это какие ж деньги потребуются? – Второв задохнулся. – Это ж все финансовые потоки перенаправлять придется. Партнеров, что на помощь нашу сегодня рассчитывают, носом об стол, значит?
– Зато через два-три года с лихвой окупится. А денег свободных на Западе полно. Сами ищут, кому всучить. Только бери.
– Я и говорю: лих. Если окупится! – Второв вскочил, отбросив стул. – Знаешь, что такое диверсификация рисков?
– Ну, что ж ты меня как школяра? Все-таки доктор наук…
– Так вот когда банк во что-то вкладывается или где-то занимает, он заранее просчитывает, когда и за счет чего деньги эти можно отработать. И из каких источников компенсировать в случае прокола. Это как часовой механизм!
– Я б все-таки просил без лекций. Да и поздно уже!
– Лекции – это по твоей части. А у меня в пассиве столько частных денег, что только Сбербанку уступаем.
– Да, это твоя сила.
– И слабость. Потому что при малейшей опасности, да просто даже слушок нехороший подпусти, и они первыми кровное свое забирать кинутся. И все наши расчеты наипрекрасные разом рухнут. А с ними и банк. Понимаешь ты это, варяг хренов?!
Он подхватил ближайший стул и, перевернув, уселся, облокотившись подбородком на спинку.
– Не любишь ты, Вадим, клиентов.
– Да какая тебе разница: люблю, не люблю? Я инвестиционщик. Графики, капитализация, маржа – это мне понятно. И это-то тебе от меня и нужно. А любовь? Многие ли нас с тобой любят?
Покровский тихо встал рядом. Стараясь не вспугнуть, положил на плечо руку:
– Риск есть. Как в любом масштабном начинании. Но и ты теперь не один. С тобой все-таки наука. Так что не вслепую пойдем. Будем лавировать на марше. Решайся, Владимир Викторович, время не ждет.
Он вдруг увидел их в боковом зеркале: тяжело задумавшийся олигарх и ободряющий его никому пока не известный профессор. Боясь, что это же увидит мнительный Второв, отодвинулся:
– Пойду я. Графики забирать или?..
– Забирай. И так весь кабинет захламлен…
Через несколько минут послышался осторожный звук.
– Еще кто остался? – не оборачиваясь, поинтересовался Второв.
– Да, – со вздохом подтвердил Чугунов. – Наши хозяйственники…
– Этих гони.
– Понял. И еще два вопроса. По проекту «Авиа». Ну, по поводу самолета для вас. Прилетел из Самары ведущий конструктор со всякими вариантами, чтоб показать.
– Это не сегодня.
– Он специально на один день вырвался. Завтра у них испытания. Неудобно, Владимир Викторович, с утра ждет. Они ж из уважения к вам…
– Подождет, сказал. Разместите, дайте командировочных. Еще кто?
– Да этот. – Чугунов сверился с записью. – Серденко, точно. Он уж второй раз.
– Кто и по какому вопросу?
– Депутат из Госдумы. Недавно переизбрался из провинции. Предварительно – будет просить денег на коттедж.
– Из каких?
– От коммунистов. – Предугадывая реакцию шефа, Чугунов сокрушенно покачал головой.