Глава 4
Тихая золотиночка
– Ну что, рыцари овального стола, тесновато стало? – Забелин обозрел сделавшийся узким стол для совещаний. В стороне за внесенным компьютерным столиком с раскрытым блокнотом на изготовку излучала парфюм и снисходительное благоволение к сыпящим комплименты мужчинам Яна.
– В тесноте, да не в обиде, – утверждая себя в правах члена команды, пошутил Клыня. Маленькому Клыне было удобней остальных: отвоевав себе кусочек стола и поджав чуть локотки, он ощущал себя вполне комфортно. Да еще в виду Яны. Чего нельзя было сказать о ерзающем длинными руками по столу Жуковиче.
Не было Лагацкой, и Забелин с неудовольствием решился начать совещание, когда из приемной послышалось энергичное цоканье, которое на секунду умолкло у двери. Затем дверь тихонько приоткрылась, и в нее просочилась миниатюрная девушка с аккуратненько уложенной на голове желтой копенкой. На этот раз она была в белом, облегающем ее платьице.
Но – и это стало причиной общей оторопи – к ногам этой дюймовочки были приторочены тяжеленные туфли с загнутыми кверху носками.
– Наверное, чтоб ветром не сдуло, – отвечая на общий вопрос, догадался Жукович.
Лицо вошедшей покрылось пятнами.
– Опаздывала, – пролепетала она, совершенно теряясь, потому что на самом деле купленные накануне туфли составляли до этой минуты предмет ее гордости.
– Прошу любить. – Забелину стало жаль неказистую пигалицу. – Юлия Лагацкая – новый член нашей команды.
– Так секретарша вроде есть, – робко напомнил Клыня, переглянувшись с перепуганной Яной.
– Юля – специалист по работе с ценными бумагами.
Он постоял рядом с девушкой перед таращащимися на нее подчиненными.
– Да, мужики, – удрученно протянул он. – Джентльмены из вас… На SORRI, и то не наберется. Ну, место-то даме…
Первым подскочил Дерясин, за ним сияющий Клыня. Нашли стул, раздвинулись, и – странное дело: за тесным столом стало просторней. Даже Жукович нехотя свел поближе острые свои локти. И вовсе уж к потрясению Забелина, незаметно проверил узел галстука Подлесный.
– Итак, доклад Подлесного. Работаем сидя.
Подлесный раскрыл могучую, свиной кожи папку с потускневшим тиснением «Участнику совещания руководителей правоохранительных органов». Внутри увесистой папки стыдливо затерялся одинокий листик.
– Прям-таки Остап Бендер при учреждении «Рогов и копыт», – не удержался Жукович.
Недружественная реплика, впрочем, разбилась о невозмутимость докладчика.
– ВНИИ «Информтех» учрежден в пятьдесят восьмом году, – начал он. – Акционирован в девяносто шестом. На сегодня шестьдесят процентов акций у так называемого трудового коллектива, сорок процентов, как мы знаем, у государства. В настоящее время переданы в ведение Московского фонда имущества и выставляются на аукцион.
– То есть поставили на институтишке жирный крест, – прокомментировал для Юли ее сосед Дерясин. Он, как и другие, то и дело поглядывал на нового члена команды. Юля же, хоть и не отошла еще от ужасающего прокола, добросовестно делала быстрые пометки.
– Теперь отдельно по фигурантам. Ключевая фигура – член-корреспондент Академии наук некто Мельгунов Юрий Игнатьевич.
Забелин заметил, что при сочетании «некто член-корреспондент» по лицу Лагацкой пробежал знакомый ему лучик.
– Мельгунов на сегодня – генеральный директор. Он же, в нарушение законодательства, председатель совета директоров, он же – царь и бог. Совет директоров составлен в основном из членов ученого совета – есть у них такой орган. Это при Мельгунове вроде марионеточного правительства. Говорят, мировая величина, поэтому с ним даже в Минобороны вынуждены считаться, хотя характер паскудный.
– Насчет характера откуда информация? – поинтересовался Забелин.
– В основном из Минобороны. Много, говорят, настрадались.
– Впредь, давая характеристики, извольте пользоваться исключительно добросовестными источниками.
– Слушаюсь, – стараясь выглядеть бесстрастным, кивнул Подлесный. – Могу продолжать?.. Второй по значению человек – Александр Борисович Петраков, пятидесяти двух лет, финансовый директор. Ранее завлаб в институте, затем, по рекомендации Мельгунова, работал в министерстве. Мельгунов же его назад и выдернул в девяносто седьмом. В Министерстве характеризуется как крепкий исполнитель. Вся финансовая деятельность: кредиты, аренда – на нем. Мельгунов в это дело не влезает. Есть сведения, что институт набрал невозвратных долгов и назаключал какие-то липовые договора. Но чтобы это дело упрозрачить, нужно прокачать бухгалтерию. А туда пока доступа нет – всюду люди Петракова. Штат он сам ставил. Институт имеет счета в трех банках. Но основные обороты – через «Балчуг». Есть предварительная информация, что у самого Петракова там за последний год появились крупные вклады.
– Так кто ж из них двоих тогда ключевой? – поинтересовалась Лагацкая.
– Мельгунов, – уверенно ответил Подлесный. – Я уже говорил – это железный кулак. Потому, думаю, схема здесь такова: Петраков – это его «засвеченный» человечек, кошелек. А сам членкор, как человек умный, держится в тени и качает свой личный интерес через кассира – то есть через финансового директора. Думаю, если у Петракова вклады в «Балчуге», то у Мельгунова – не иначе как на Западе. Ну а то, что они в связке, это очевидно.
На этот раз согласно кивнул даже вечный его недруг Жукович.
Забелин припомнил глаза «подпольного миллионера», заблестевшие при виде поданной на стол семги.
– Какие еще накоплены тонкие наблюдения?
– В последние дни в институте идут какие-то подвижки. – Насмешливые, неясного происхождения реплики шефа слегка сбивали Подлесного. – Мельгунов, до того управление институтом возложивший на Петракова, неожиданно активизировался. Даже представил еще одного зама – некто Флоровский. Детально пока не знаю, но тоже бывший сотрудник. Вернулся из США. Лошадка темная.
– То есть засланный казачок? – окончательно развеселился Забелин.
– Не исключено, – отрезал Подлесный. – Я уже говорил, что вокруг института американцы крутились. Так что прокачать бы стоило. Да, и еще. Реестр акций институт ведет сам. Ответственная – некая Власова. По ней информацию еще не подобрали. Но самая неприятная для нас вводная, – не дождавшись на сей раз реакции Забелина, продолжил докладчик, – позиция Мельгунова и совета директоров. Здесь вероятно активное противодействие. Они, видите ли, патологически не доверяют российским финансовым организациям.
– По-вашему, это патология? – лукаво, под общее веселое оживление прошелестел женский голос. Сама Юля при этом оставалась с невозмутимым лицом.
– Я с позиций наших интересов.
– Другими словами, отдаваться не захотят, – перевел Дерясин.
– Ну что ж, аналитические навыки вы продемонстрировали. А вот с фактами пока негусто, – оценил трехдневные хлопоты подчиненного Забелин. – Но даже из этого видны вводные! Во-первых, нам будет жестко противостоять руководству института, имеющему рычаги влияния на сотрудников. В позиции этой, впрочем, есть для нас и приятное – институт, похоже, девственно чист, то есть все акции на месте. Хотя напрягает связка «Балчуга» и Петракова. Здесь возможны сюрпризы. Поэтому, Вячеслав Иванович, углубляйте информацию в кратчайшие сроки. Теперь ставлю задачи по направлениям. Кредитование!
– К концу недели получаем первый транш, – горделиво доложил Дерясин.
– Второе – аукцион по сорока процентам. Здесь – ответственный Жукович. Вторым номером – Клыня. Через неделю мне подробный сценарий по всем позициям…
– Да все понятно, Палыч. Не первый год замужем, – с обычной развязностью отреагировал Жукович. – Даже не держи в голове – отсосем мы эти акции. Да и где еще другие психи найдутся, чтоб полезть без шансов скупить контроль?
– Через неделю – письменный сценарий… Третье, и самое трудное, – подготовить общую концепцию операции. – Предвидя реакцию, Забелин сделал паузу. – Это вам, Юля, гостинчик.