Только один человек своим появлением вызывал такие одновременно громкие и трепещущие звуки.
Они подошли к перилам и глянули в проем.
У Забелина запершило в горле.
Второв как раз начал подъем по лестнице следом за прокладывающим путь автоматчиком. Покачивающаяся при ходьбе голова его на истонченной шее была старательно вытянута вперед и будто увлекала за собой рыхлое, нетвердое в ногах тело. Бородавка на истончившемся лице, казалось, выросла и теперь напоминала огромного, впившегося в губу слепня. Опасаясь упасть, он неотрывно смотрел себе под ноги. Сзади, закинув за спину автомат и раздвинув в готовности локти, след в след поднимался второй охранник.
На последней ступеньке перед президентским этажом Второв приподнял голову и исподлобья зыркнул на стоящих людей.
При этом взгляде у Забелина чуть отлегло. Смотрел Второв по-прежнему – зло и требовательно. Маленькие усики на припухлой верхней губе мелко подрагивали. Разве что не чувствовалось в этом взгляде прежнего жара – когда ты словно находишься близ мартеновской печи – чуть не по нему, откинет заслонку и полыхнет так, что мало не покажется.
– А, Алексей Павлович! – Второв перевел дыхание.
– С выздоровлением, Владимир Викторович. Познакомьтесь – замдиректора «Информтеха» Флоровский.
– Помню. – Второв постоял, выравнивая дыхание. – Ну что? Профукали без меня банк?
– Ну, вы в своем стиле – сразу с претензий.
– Претензий к нему не предъяви! – Второв с видимым удовольствием прислушивался к суете, поднявшейся за застекленными дверьми зала ожидания. – Цацы какие! Пахать надо было, а не интриги плести.
– Это ты мне?! – наполнился прежним, подзабытым раздражением Забелин.
Но Второв уже шагнул вперед.
– Ждите. Вызову, – коротко бросил он.
– Нервный дядька. – Максим задумался.
Удрученные, они вернулись на прежний НП.
Отыскали их через сорок минут – из зала на лестничную клетку вылетел Чугунов, стремительно закрутил головой, будто воздух обнюхивал.
– Не прошло и часу, – буркнул раздосадованный ожиданием Максим. Но едва он обозначил движение, сам Чугунов безошибочно воткнулся взглядом в эркер.
– Ждет же, ждет, – заторопил он и, не теряя времени, взбежал навстречу.
– Злой! – радостно сообщил он. – Двоих уже вызвездил. Теперь машину за Покровским послал. Ну, будет дело!
В оживлении его был азарт застоявшейся без хозяина охотничьей собаки.
В опустевшем наполовину зале у фонтана навзрыд рыдала Леночка Звонарева. Рядом с бокалом минералки на подносе безучастно застыл официант.
На идущего за Чугуновым Забелина смотрели со злорадным сочувствием.
Когда они вошли, Второв, быстро семенивший по кабинету, резко обернулся на звук. При виде вошедших чуть смягчился, показал рукой на стол для приглашенных, присел сам. Но отойти от того, что занимало его перед этим, не мог.
– Где?! – крикнул он остановившемуся у двери Чугунову.
– Так поехали.
– Сразу! Сразу под меня! – напомнил Второв, отпуская его жестом подбородка.
– За три месяца! За три месяца всего банк порвали. Восемь лет сшивал и – за три месяца! В казино проиграли! – пожаловался он, кивнув на заваленный ворохом справок стол.
Забелин сдержал тяжелую усмешку. Второв не увидел ее – почувствовал.
– Злорадствуешь? Теперь все задним умом крепки. Раньше-то где были?
Помолчал, вспоминая, быть может, где был раньше Забелин. И, похоже, припомнил.
– Хотя – молодец! В таких условиях проект до результата довел. Слышал, как аукцион профукал. Но – дожал. За это ценю.
– Мы вдвоем, – напомнил о друге Забелин.
– Да-да. – Второв изобразил подобие улыбки. – И своими деньгами рискнул. Вот что – сила! Не как другие! – Его опять перетряхнуло от свежей ярости. – Силен? – спросил он у Флоровского.
– Во! – Максим лучезарно взметнул большой палец.
– Оба вы – «во»! Сколь по смете-то?
Забелин достал и повернул к президенту приготовленную справку.
– Уложились в четыре пятьсот за все про все, – сообщил Максим. И тотчас напомнил: – Планировалось восемь.
– Планировалось, – помрачнел, отодвигая справку, Второв. – Много чего планировалось. Помню, сколько обещал. И изыщу. Но только полтора миллиона. Полмиллиона твои, Алексей. И миллион вам премиальный. – Он провел рукой меж сидящих. – А больше не могу. И так по сусекам. Из резерва, можно сказать, Ставки Верховного Главнокомандования. Так что…
Забелин тревожно скосился на щепетильного до мнительности относительно соблюдения договоренностей Максима. Но, к успокоению своему, увидел, что тот понимающе кивает.
– Потерпим. Предлагаю считать, что остаток за вами, когда банк восстановится. Есть истинные ценности и помимо денег, – и Максим кивнул на лежащий банковский буклет со знаменитым слоганом.
Второв с удовольствием всматривался в сидящего перед ним человека, только что небрежно сделавшего красивый жест, стремительно проникаясь к нему, как часто у него бывало, симпатией и доверием.
– Как выпрямимся, работать ко мне пойдете?
– Вот выправимся, тогда и… – лучезарно растекся Максим. Улыбка его – открытая, по-доброму хитрая – понравилась Второву. И в свою очередь лицо его начало смягчаться.
В этот момент заглянул Чугунов.
– Привезли.
– Так введите! – Второв вскочил. Отбежал к своему столу, обернулся в нетерпении, как раз когда в кабинет входил Вадим Вадимович Покровский. Похоже, одевался он в спешке, потому что все еще судорожно пытался запихнуть под рукав пиджака манжет рубахи с отсутствующей запонкой.
– С приездом, Владимир Викторович. – Он остановился с натянутой улыбкой под взором страстно пожиравшего его глазами Второва.
– Сдал, – коротко констатировал тот. – Но почему?
– Я понимаю твои чувства, но при чем тут тюремный жаргон? Надо ли, не разобравшись, обострять? – Покровский намекающе кивнул на сидящих в углу. – Ведь ты получил все мои докладные.
– Докладные? – встрепенулся Второв. – Это, что ли? – единым взмахом он сбил со стола шапку бумаг. – А где деньги мои?
– Владимир Викторович, я уверен, что действовали мы единственно правильно, – со всей возможной внушительностью психиатра перед впадающим в буйство больным произнес Покровский. – Готов с диаграммами в руках любому доказать на теоретическом уровне…
Уж лучше бы молчал – предвидя дальнейшее, Забелин поморщился.
Лицо Второва, и до того едва сдерживавшегося, исказила ярость.
– На «тэорэтическом»? А деньги банковские ты на каком уровне на кон поставил?
– Вспомни, мы же согласовывали все позиции. – Покровский опять отчаянно замотал головой на сидящих в углу. – И потом, согласитесь наконец: и в беспределе должны быть пределы. Правительство объявило, что до конца года держит курс шесть рублей за доллар. Ну объявило же! – умоляюще напомнил он. – Естественно, мы это заложили в график и, соответственно, заключали договоры. Все дальнейшее просто антинаучно. Этого нельзя было просчитать! Да обратитесь к любому мало-мальски грамотному экономисту, он подтвердит.
– Консультируешь! – хихикнул Второв. – Опять консультируешь. А вот деньжата стибрить не забыл!
– Я снял свои деньги. Или, по-твоему, если твой банк горит, так все с ним гореть должны?
– А! – выдавил вскрик из Второва. – Вот оно! Ах ты, погань!
Глаза его выкатились из орбит, руки забегали по крышке стола. Нащупав массивный прибор, он запустил им в посеревшего Покровского. Пролетев в полуметре, прибор разнес стекло в шкафу у противоположной стены.
– Опомнись, – пролепетал Покровский.
В кабинет на звон вбежали охранники в сопровождении азартно глядящего Чугунова.
– Схватить падлу! – потребовал Второв. – За волосы, за ноги по лестнице и выкинуть из банка. И чтоб на виду у всех! Соберите персонал и – вдоль лестницы.
– Да вы в самом деле-то! При подчиненных – истерика. Надо взять себя в руки. – Покровский с видом укротителя вблизи хищника сделал было шаг вперед, но тотчас повернулся и сам бросился в спасительные объятия растерянных охранников – рука Второва уже металась по столу в поисках следующего снаряда.