Кто герой? Полосин стал священником еще в 1983 г. после окончания философского факультета МГУ и Московской духовной семинарии. В 1990–е защитил диссер в Дипломатической академии МИД: получился протоиерей — кандидат политических наук. Да еще и депутат — в расстрелянном танками Верховном совете он возглавлял Комитет по свободе совести, вероисповеданию, милосердию и благотворительности. Уже тогда политически активный батюшка не стеснялся общаться с преданным анафеме Глебом Якуниным, вместе с которым участвовал в создании Российского христианского демократического союза. Его обращение в ислам некоторые коллеги восприняли как переход политика из партии в партию с повышением — Полосина сразу взяли на работу в Совет муфтиев, позднее он стал вице — президентом международной организации «Мусульманский миротворческий центр».
Сам Полосин в статье «Как я стал мусульманином» объяснял, что в 19 лет пришел в православный храм в поисках Бога, потому что ему «больше некуда было приходить». Когда решился стать священником, на него давили светские власти, он не мог устроиться даже сторожем. Претерпев тьму гонений, он вдруг обнаружил, что в 1990–е на первое место в РПЦ выдвигались не просветительство и борьба с суевериями, а строительство зданий и совершение обрядов, дающих доход: «Церковная иерархия и клир устремились к административной власти над людьми, которую они потеряли в 1917 г., но мне клерикализм внушал отвращение — каждый должен делать то, что лучше умеет, а тем более не следует путать «Божий дар с яичницей». Я стал ощущать себя среди верующих уже не проповедником слова Бога, а официальным колдуном, от которого ждут только обрядов и заклинаний, а среди иерархии — лоббистом крайнего клерикализма, укрепления власти жреческой касты, иерократии». История Полосина примечательна даже не тем, где он нашел свои ответы, а как символ духовных метаний граждан, выросших в атеистическом государстве.
В России действительно много мусульман? Сегодня их примерно 20 млн человек, то есть каждый седьмой россиянин. Причем львиная доля наших правоверных приходится на Москву и Петербург, а не на традиционно исламские Дагестан и Татарстан. Председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин позиционирует ислам именно как традиционную для страны религию: «Это религия не пришельцев, не мигрантов, а коренных россиян, поскольку мечеть в Дербенте построили раньше, чем была крещена Русь». По словам Гайнутдина, к моменту распада СССР в стране было не более 100 мечетей, а к 2010 г. построено и восстановлено 7200. Но в эту цифру, вероятно, вошли так называемые «малые мечети» — то есть приспособленные для молений помещения при рынках. В Москве, например, всего 6 мусульманских храмов, но с учетом «малых мечетей» — больше сотни.
Другое дело, что в современных городах не только православие пытается идти в ногу со временем. Московским правоверным предлагают «электронный Коран»: нужно приложить сканер — микрофон к изречению в книге, чтобы оно зазвучало на русском, арабском или английском. Но такая штука опять — таки не каждому по карману, но для остальных в ходу проповеди духовных лидеров, которые слушают посредством телефона и наушников. На одной из них Верховный муфтий Талгат Таджутдин призывает слушателей «исполнить гражданский долг и принять участие в предстоящих выборах вместе со всеми россиянами».
Мегаполис, как ничто другое, уравнивает выходцев из разных культур, а «горожанин» — это своего рода национальность. Межконфессиональные браки, порицаемые в глубинке, в городах — обычное дело. В исконно правоверной Казани даже прошел конкурс красоты «Самая привлекательная мусульманская девушка»: оценивалось умение вышивать, готовить чак — чак и читать Коран.
Доля мусульман в населении России возрастает в среднем на 0,6 % каждый год, но это не значит, что так будет продолжаться до бесконечности. Тем более в семьях мусульман — горожан почти вдвое меньше детей, чем в сельской местности. По данным опроса исследовательского центра «Среда», в 2012 г. лишь 42 % мусульман заявили о том, что религия играет важную роль в их жизни и что они соблюдают все религиозные предписания. Две трети из них не относят себя ни к суннитам, ни к шиитам. На Ближнем Востоке подобная ситуация немыслима, потому что различия принципиальны: сунниты не признают посредников между Аллахом и людьми после смерти пророка Мухаммеда, зато принимают достоверность шести крупнейших сводов хадисов. У нас наибольший процент суннитов и шиитов проживает в Дагестане — 49 % и 2 % соответственно.