Что они конкретно натворили? В апреле 1997 г. взорвали памятник Николаю II в подмосковном поселке Тайнинское, после чего позвонили в ФСБ, взяли ответственность за взрыв и потребовали прекратить разговоры о выносе тела Ленина из Мавзолея. В июле 1997 г. заминировали памятник Петру I в центре Москвы. Как установило следствие, Скляр и Максименко подобрались к памятнику по дну Москвы — реки при помощи аквалангов и подводной торпеды — буксировщика. Они заложили 5 кг пластита с электродетонаторами во второй ярус памятника, подключили катушку и под водой протянули провод на противоположный берег реки. Затем снова позвонили в ФСБ: «Примите работу».
Кто у них за главного? 39–летний боксер — тяжеловес и предприниматель Игорь Губкин. Учась в школе во Владивостоке, создал комсомольский спецотряд, который отлавливал наркоманов и хулиганов. 17 лет от роду имел персональный кабинет в краевом УВД. В 1990–е Губкин переехал в Москву, где под эгидой Российской лиги профессионального бокса наплодил коммерческие фирмы и охранные агентства. Казалось бы, типичный путь провинциального братка. Но у Губкина бизнес удивительным образом соседствовал с коммунистическими взглядами: он был редактором газеты «Молодой коммунист» и спонсировал в 1996 г. избирательную кампанию Геннадия Зюганова. Долларовый миллионер Губкин писал: «Революция всегда совершается в головах каждого из нас. Как только вы почувствуете в себе неудержимое желание разглядеть буржуя сквозь прорезь прицела — можно идти в народ, к рабочим». Совершившаяся в голове Игоря Губкина революция привела его к убийству: 55–летний предприниматель из Владивостока Борис Егоров отказался финансировать борьбу за свободу, и «верный сталинец» застрелил его в подъезде из охотничьего ружья.
Разве КПРФ не стала к тому времени мейнстримом? После поражения на президентских выборах в 1996 г. Зюганов сказал: «Россия исчерпала лимит на революции». За что Единый блок левых организаций молодежи (простите, ЕБЛОМ) приговорил Геннадия Андреевича «к публичной политической казни» и закидал гнилыми помидорами. Его лидер Губкин говорил о необходимости провести от лица партии серию терактов, чтобы затем спецслужбы загнали коммунистов в подполье, где из настоящих радикалов возникнет эффективная организация, которая возьмет власть в стране, как в 1917–м. Так возник «Революционный военный совет» (РВС).
Для начала Губкин решил заложить финансовую базу революции. В подпольной типографии были отпечатаны забавные плакатики: Чебурашка, в буденовке, опоясанный пулеметной лентой, с гранатой в одной руке и с фестивальной ромашкой — в другой. Каждый такой плакатик предлагался коммерсантам за 200 долларов (якобы собирали товарищам на поездку на Всемирный фестиваль молодежи и студентов на Кубе), а у тех, кто отказывался его покупать, горели машины, квартиры и офисы. Из работы Игоря Губкина: «Наше движение финансируется исключительно криминальными способами. Кроме «эксов» (экспроприаций), других способов достать миллионы долларов нет».
Это был бизнес под прикрытием идей справедливости? Справедливость была на первом месте. Но понимали ее в свете субъективных обид, страхов и установок. Видный активист РВС Андрей Соколов вырос под присмотром бабушки в деревне Акимовка на Украине. Денег не было, кормились в основном с огорода. В школе Андрей был знатным хористом, к 13 годам прочитал всего Солженицына, потом увлекся религией, собирался даже уйти в монастырь. После школы Андрей поехал в Москву поступать в институт, но отец не дал денег на подготовительные курсы. Тогда он сказал матери в духе нигилистов XIX века: «Первым, у кого я все экспроприирую, когда мы придем к власти, будет отец».
Соколов посчитал несправедливым решение властей потратить 2 млрд рублей на опознание царских останков, когда в стране месяцами не платят пенсии и зарплаты. Когда в километре от площади Восстания, где по приказу Николая Кровавого расстреливали мирную демонстрацию, открыли мемориальную плиту в его честь, Соколов купил на лотке «Поваренную книгу анархиста», где нашел практический совет, как изготовить простейшую бомбу. «Адскую машинку» он ночью взорвал рядом с плитой, написав рядом: «Зарплату — рабочим». Сидя в СИЗО, Андрей написал брошюру: «Зачем я взрывал царей».
Жена Соколова Татьяна Нехорошева с детства имела инвалидность 3–й группы, страдала эпилепсией — соратники шутили, что у них семейный тандем а — ля Ленин — Крупская. Осенью 1998 г. ее подруги из организации НРА Лариса Романова, Ольга Невская и Надежда Ракс изготовили бомбу из гидроперита для обесцвечивания волос, серной кислоты, ацетона и воды. Плюс будильник «Слава», провод и обычная батарейка. Взрыв привел к полному разрушению памятника Николаю II в Подольске. Аммиачная селитра, перемолотая в кофемолке, стала основой устройства, взорванного у приемной ФСБ на Кузнецком Мосту — стекла вылетели даже в соседних магазинах. Девушки требовали освободить политических заключенных из РВС.