Макар посмотрел вперёд, где за деревьями угадывалось открытое пространство, и обернулся к Ждану со странным выражением глаз.
— Да, перекусим, пожалуй.
Ждан почувствовал, как всё мгновенно изменилось. Утренний адреналин наконец-то абсорбировал всё лишнее, и сознание прояснилось до состояния кварцевого стекла: тронь — и зазвенит. Мир утратил часть красок, но обрёл контрастность и чёткость. Время сжалось в плотный субстрат, в котором каждая секунда длилась до бесконечности, а далёкое будущее могло уместиться в единственном текущем мгновении. И пятачок леса с ковром расцветающего ландыша вдруг приобрёл глубину и значимость точки невозврата.
Ждан вдруг увидел всё со стороны. Солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь колыхание листвы. Себя, убирающего склянку в карман. Руки Кочерги, откручивающие крышку стального термоса. Макара, вынимающего шоколадные батончики с яркими буквами на этикетках. И не замеченную в начале звериную тропку, которую под прямым углом пересекала полоса примятой людьми травы. И сваленные в кучу три рюкзака, темнеющие путеводным камнем на распутье дорог…
В ушах грохотом шаманского бубна прозвучали слова Пильгуя «…это Зона, в ней нет ничего, что не могло бы случиться. И никому не известно, что здесь произойдёт в любую из следующих секунд.»
Пар из появившейся в руках кружки коснулся лица, и Ждан вернулся к обычному восприятию происходящего. Напротив молча стояли Макар с Кочергой. В руках дымились кружки, распространяя необычный аромат чая. Макар поднял кружку.
— За Банкет!
Ждан кивнул.
— За банкет на перекрёстке!
— И в час пик… — добавил Кочерга.
37. Зона
Изгиб реки в начале Рыхлого Затона
«Калипсо» тихо урчала двигателем, но из-за стоящего над водой тумана казалось, что лодка висит в толще серой мокрой ваты, впитывающей в себя и свет, и звуки. Только еле слышный плеск за кормой и карта, ползущая вокруг метки на экране бортового компьютера, подтверждали что «Калипсо» бодро движется к «Рыхлому затону» со скоростью около пяти километров в час. Через час после восхода солнца туман над речкой сначала прижался к воде, а потом истончился до полупрозрачной дымки над самой поверхностью.
Кусто оглянулся на товарищей. Те всю дорогу сидели нахохлившись и почти не мигая пялились в проплывающие мимо берега. Напряжение росло, и Кусто решил немного разрядить обстановку.
— Последние новости слышали?
Дуремар с Пильгуем покосились на капитана.
— Смотря какие, — пробормотал Пильгуй.
— На Новокопачёвской звероферме за прошлый год вывели два новых сорта выхухолей — нахухоль и похухоль.
— Старьё! — поморщился Дуремар от бородатой шутки.
Кусто шевельнул плечом.
— Да ладно…
— Не даладно, а старьё и враньё! — проворчал Дуремар, отрываясь от созерцания берега. — Там никогда выхухолей не разводили.
— А кого ж вы там разводили?
— Поросят.
Опешивший Кусто оглянулся на Дуремара.
— Каких поросят?
— Простых, — ответил Дуремар невозмутимо. — Них-них, Нах-нах и Пох-пох…
Дед Пильгуй спрятал улыбку в бороду, счёт подколок выровнялся в пользу Дуремара.
— Один-один, — констатировал Пильгуй.
Кусто, смиряясь со временным поражением, развёл руками и вдруг озабоченно завертел головой.
— Кажется контролёр где-то рядом.
Пильгуй встрепенулся, но не ощущая характерного зуда в ушах, спросил, понизив голос:
— С чего это ты взял?
Кусто пожал плечами, как само собой разумеющееся пояснил:
— Дык Дуремар острить начал… не иначе как контролёр или чернобыльский пёс в мозги проник…
Дуремар презрительно фыркнул.
— Вяло, герр капитан. Теряете форму. Вам бы следовало скорректировать баланс между количеством и качеством ваших…
— Два-один, — беспристрастно констатировал Пильгуй и вперился в приближающийся изгиб реки. — А мы, кажется, прибываем.
— Так точно, — отрапортовал Кусто и начал колдовать с управлением. Двигатель начал менять режимы, отчего лодка пошла неровными зигзагами, то ускоряясь, то сбрасывая ход.
Утренний туман окончательно рассеялся, но над водой местами оставались облачка мелкой водной взвеси. Под ними то и дело шипело и похлопывало, отчего на смену унесённой ветром дымке появлялись новые белёсые клубы.
Пильгуй приметил опытным глазом стареющие аномалии и, откладывая в памяти ориентиры, проговорил:
— Надо бы сюда за «газированной глиной» как-нибудь…
Договорить он не успел. Лодку дёрнуло в сторону вспенившейся воды и тут же повлекло к другой «карусели», вращающей столбом белую водяную пыль.