– Сигарет, папа, заварки, леденцов к чаю. Можешь еще мне на счет местный пару тысяч забросить.
– Ты куришь, сын?
– Да, здорово успокаивает. Не волнуйся, тут о вреде курения говорить и думать не принято.
Время, драгоценные секунды шли, а они молчали.
– Ты про Нинку свою, знаешь? – поторопился самые плохие новости выдать отец.
– Да, знаю, мне следователь все в деталях рассказал, она еще в июне после обысков документы на развод подала. Скоро разведут.
– Я тебе всегда говорил, что эта тварь нам не ко двору. Звонила маме, довела ее до скорой. Ты прости, что я так, с плеча рублю. Звонил я ей после этого обещал, сгоряча прикопать, а она пожелала мне присесть, на том и расстались, – Кузьмич смотрел на сына, сжимающего трубку, –Плюнь на эту гадину, сын.
Опять молчали.
– Как на службе, папа?
– Да сложно все, сына. Новые правила, требования абсолютной лояльности, пересмотр дел, выборы судей, люстрация, снятие неприкосновенности. Я вчера только на съезде судей был.
– Да, знаю, у нас есть телевизор. Мне кажется я даже видел тебя.
– Тебе не стыдно за меня? – придвинулся к стеклу Кузьмич.
– Да ты что, отец? Ты все правильно делаешь, у тебя на руках моя сестра с племянниками, мать. Ты должен сохранять выдержку, папа, железную.
– Ты мой сын. Ты с детства хорошо считал. Зря я тогда спорил с твоей мамой, в математику надо было тебя отдавать, а не в юриспруденцию. Хотя, ты бы все равно в экономику тогда ударился. Знаешь, что сын? Я тут долго думал, позволь тебе совет дать. Можно? – дождался кивка с той стороны Кузьмич.
– Ты, иди на сделку со следствием. Мне кажется, для этого совета мне свидание твой следак и дал. Не жалей и не выгораживай никого, отдай им все. Все! Слышишь меня, сына? Тут главное сейчас выжить.
– Я понял, отец. Обещаю, – опять пауза, – А ты, ты можешь мне дать такое же обещание? Переступить через нашу гордость …вых? Учти я тебе пообещал?
– Я постараюсь, сына, – опять пауза, – Главное ты сестру с племяшами своими береги, это единственное, что у тебя осталось. Останется, старые мы уже с твоей мамкой.
Пара незначительных фраз и свидание с сыном окончено.
Кузьмича и остальных посетителей вывели, в дежурке старлей через окошечко вернул ему телефон.
– Я передачу сыну собрать не успел. Можно мне приобрести продукты в магазине изолятора? – спросил Кузьмич.
– Сейчас Вас проведут, ожидайте.
Пришел все тот же сопровождающий и повел в сторону коридора, где находился туалет. Первый раз будучи тут Кузьмич на пластиковую дверь магазина с рукописным листочком «Магазин работает с 9-30 до 16-00. Сбор посылок с 16-00 до 17-00» внимания не обратил. Кузьмич толкнул дверь и оказался на пятачке перед прилавком с весами размером с метр на метр. По ту сторону находились стеллажи, штабеля картонных и пластмассовых ящиков, за прилавком грубоватая тетка в переднике сорока–пятидесяти лет, очевидно родственница кого-нибудь из сотрудников изолятора.
– Что Вы хотели? Вы спрашивайте, у меня нет возможности весь товар выложить.
– Мне передачу сыну надо сделать.
– Бланк, заполненный в трех экземплярах есть? Нет, вернитесь к дежурному, у него должен быть. У меня есть по тридцать рублей штука, будете брать? Заполняйте, фамилию имя, отчество, покупки. Что будете брать? – передала продавщица Кузьмичу три ксерокопии разлинованных листков.
– Образец вот на стене. Очки не взяли?
– Вы можете сами заполнить? – поинтересовался Кузьмич. – А то я.., мне здесь неудобно.
– Могу.
– Сто рублей за каждый. Да-да, конечно, – суетился перед этой невразумительной теткой Кузьмич.
– Только фамилию впишите, свою и подследственного здесь и здесь, да, вот тут уже подписи, что будете брать?
– Сигареты. Какие есть?
– «Приму» возьмите, у нас ее все курят. «Корона» еще есть. Вам сколько?
– Блок.
– Это ж не «Мальборо», они вон у меня в коробке. Десять пачек сойдет?
– Да. А посоветуйте, что еще надо взять.
– Лук, чеснок. Взвешивать? Чай, вот хороший, «Принцеса Нури», пять пачек, лишним не будет. Вписываем в бланки? Лапша бэпэ, Туалетная бумага упаковка, шампунь «Кедровый», стиральный порошок, пачка, станки одноразовые и кремы для и после бритья. Нужны? Так. Две тысячи триста десять с Вас и еще за бланки с заполнением…Итого две семьсот.
– Вот четыре тысячи, – достал из бумажника две синих купюры Кузьмич и получив сдачу спросил, – Окно передач где?