Пловец не боялся. И то, что конец его очень скор, ощущал просто – как данность. Сил не было. Его то и дело захлестывало с головой, вода попадала в горло, и, оказавшись на гребне волны, он старался вдохнуть как можно больше воздуха, чтобы хватило еще на одно падение и еще на один рывок. Остальное теперь было не важным. Совсем не важным.
Удар пришелся в лицо, перевернув пловца на спину и сделав беспомощным перед накатом новой волны; бревно-плавун, похожее на большую хищную рыбу, тяжело навалилось на грудь; пловец обхватил его руками, теряя сознание.
Огромный ледяной вал смешал все в стремительной водяной массе…
…А человек снова видел звезды. Они были совсем рядом, крупные, яркие, и Млечный Путь казался осколками Луны, рассыпавшейся в звездную пыль… Кого он вел и куда? С каким-то гибельным очарованием, словно в сонное снадобье, падал он в эту мерцающую лунность и чувствовал, как растворяется в ее бесконечности.
Глава 2
Машины миновали беззвучно открывшиеся ворота и оказались во дворе особняка.
– Товар прибыл, – доложил дежурный по внутреннему телефону.
– Пусть Корт поднимется. Сейчас! – приказал Альбер.
– Есть.
– Второе. Медики сообщили, что с «трехсотым»?
– Один из них – рядом, – Дайте ему трубку. – Есть. – Дежурный кивком подозвал врача.
– Докладывайте.
– Проникающее ранение в брюшную полость. Судя по всему, смертельное. Он вряд ли выживет.
– А вот на это мне наплевать – выживет он или сдохнет! Вы слышите – наплевать! – Альбер перевел дух. Кретины! – Отвечайте по существу: через какое время он будет готов для допроса и сколько конкретно ему жить?
– Это зависит от…
– Я не закончил. Сколько времени он будет активно жив, чтобы прояснить все, что случилось?
– Максимум час. Может – чуть больше. Переливание крови уже сделано, все необходимое для приведения в сознание – тоже. Полагаем, будет готов давать показания через десять – пятнадцать минут.
– Как только очухается – сразу ко мне, вы поняли? Немедленно! И еще: сделайте что-нибудь, чтобы он не догадался о степени своих повреждений. Чтобы был уверен, что проживет еще лет двести богатым, здоровым и счастливым! Это, надеюсь, в ваших силах? – произнес мужчина с издевкой.
– Да.
– Выполняйте! – Он со злостью бросил трубку.
Альбер нажал кнопку управления на панели, и на окно опустились бронированные металлические шторы. Только после этого закрыл жалюзи, включил подсветку – иллюзия, что он сидит спиной к окну, за которым уже ясный день, была почти полной. Вот только – света многовато; мужчина передал режим подсветки управляющему компьютеру – «за окном» наступили предрассветные темные сумерки ненастного дня. Включились белые люминесцентные лампы, расположенные позади стола; пучки света были отрегулированы так, что любой посетитель чувствовал себя рептилией на предоперационном столе хирурга-экспериментатора.
Тем не менее Альбер поморщился: света, особенно яркого, он не выносил. И хотя его изрезанное морщинами лицо казалось загорелым, как у человека, много бывающего на свежем воздухе и открытом солнце, – это было чистой иллюзией.
Оливковый «средиземноморский» загар мужчина приобрел в солярии на третьем этаже особняка: принятые правила должно соблюдать хотя бы внешне. Солнца, как и света, он терпеть не мог.
Раздался зуммер интеркома.
– Слушаю.
– Корт в приемной.
– Пусть войдет.
– Есть.
Хозяин поднял глаза на вошедшего, процедил, почти не разлепляя губ:
– Товар.
Корт выложил на столик кассеты. Хозяин придирчиво осмотрел их и спрятал в стол.
– Материалы.
Так же молча командир пловцов извлек из сумки несколько пакетов:
– Видео-и фотосъемка места происшествия и материалы для идентификации трупов.
– Что именно?
– Образцы крови, волос и «пальчики».
Альбер нажал кнопку. Появился молодой человек, скорее похожий на манекен серийного производства или новенький, с иголочки, сержантский китель: если он и имел какие-то индивидуальные черты, выделить их было невозможно.