К сим незамысловатым правилам существовало примечание: недостатки человека являются продолжением его достоинств. Если давить в людях нечто, что кажется тебе не правильным (один любит корабли фанерные строить, другой – девочек в койку укладывать, третий – просто не способен не опоздать куда-либо), то это «нечто» выход все равно найдет, только в форме вредной для дела, а значит, и опасной для тебя лично. Притом если бытовой недостаток человека, или хобби, мешал делу – это означало только, что занят он не своим делом. Старинную советскую поговорку «Если водка мешает работе – бросай на хрен такую работу!»
Решетов принимал весьма серьезно.
Среди непосвященных организация, которую он возглавлял, называлась просто: научно-производственное объединение «Гранат». Многие, имеющие с ней дело, полагали «Гранат» бывшим почтовым ящиком бывшей «оборонки». А посвященные называли ее короче и проще – «Шлем».
– Я ознакомился с материалом. Теперь я хочу услышать ваше мнение.
– Есть. – Гончаров задумался на секунду, соображая, с чего начать…
Особенность человеческого восприятия заключается в том, что собеседник пропускает первые две-три фразы, и опытный человек не станет в них вкладывать что-то особенно важное – просто настроит на восприятие… По-видимому, Гончаров собирался высказать эту «шапку»… Кришна улыбнулся уголками губ, произнес:
– «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…»
– Это не исключено, но маловероятно, – мгновенно отреагировал собеседник.
«…Он уважать себя заставил…» Во времена Пушкина эта фраза означала то же, что сейчас – «сыграть в ящик», «зажмуриться», «перекинуться вперед костями», «двинуть кони» и т. д.
– Значит, вы считаете, Дорохов жив?
– Мы можем это предполагать, но вот знать наверняка…
– Похищение?
– Да.
– Наши предположения сходятся. Вы не хотите узнать почему?
– Нет. Достаточно того, что он работал в связке. Что конкретно он знал – мне знать не нужно.
– Вы правы. Каждый отвечает за свой участок.
– Азбука.
– Но… Нашим противникам стало известно… или же они достаточно мотивированно предположили, что Дорохов знает, и знает нечто важное.
– Поиск источника утечки уже ведется.
– Я усложню вам задачу: о том, что ему передана некая информация, не знал никто, кроме меня. Даже он сам.
– Возможно, рыли колодец – нашли нефть?..
– Владимир Петрович, не в Техасе живем, да еще в голливудской интерпретации…
– Это я как версию. На случай.
– Мне слабо верится в «счастливые случаи». Равно как и в несчастные.
Экспромт хорош тогда, когда хорошо подготовлен. Гончаров задумался на секунду:
– Значит, его вычислили. По «косякам».
– Вы поняли, кого нужно искать?
– Да. «Крот» должен иметь всестороннюю информацию о самых разнообразных контактах «Шлема». И связать «Шлем» с Дороховым.
– Что вовсе не просто. Контакты не светились.
– Как долго?
– Почти восемь лет.
– В наши дни – это эпоха.
– Именно. И вот еще что… – Решетов помедлил, прикурил папиросу, загасил спичку, положил в пепельницу – та не потухла, и мужчина молча наблюдал, как она, истлевая, двигалась, словно живая, пока не застыла черным изогнутым силуэтом… Кажется, кто-то сравнил горение спички с человеческой жизнью… Или никто не сравнивал? Но Решетов был уверен: люди, наблюдавшие, как сгорают эти «служивые», ослюнявив пальцы и захватив головку, пока не прогорит совсем, ощущают одно и то же… – Так вот… Владимир Петрович, вы исключаете, что Дор выбыл из игры… по своей воле?
Гончаров задумался, собрав морщинки на переносье, но лишь на мгновение:
– Да. Исключаю.
– Почему?
– Он… Как бы это точно сформулировать… Он по внутреннему строю – боец.
Воин. А воин никогда не покинет поле боя. – Гончаров помедлил, добавил:
– Живым.
– Вы настаиваете на этом мнении?
– Да.
– Хорошо. Теперь – «разбор полетов». Ваше мнение о происшедшем?
– Это единая разработка.
– Обоснуйте.
– Только ощущение… Акцию готовил профессионал, причем его основная задача – сбить со следа.
– Выходит, они знали, кого нужно сбивать…
– Или – предполагали.
– Или – так. Дальше.
– Расчет разработчика прост, но точен: он, по-видимому, бывший или действующий работник одной из спецслужб…
– Какой, по-вашему?
– Предположить затруднительно… – хмыкнул Гончаров. – Сейчас двадцать четыре ведомства имеют под своей крышей специальные или близкие к ним службы.