От группы отделился мужчина с приятным лицом. Хотя до этого они встречались только однажды в Олбани, Палмер слышал о нем довольно много. Под редкими, подстриженными ежиком волосами помощника губернатора штата виднелась лысина, настолько розовая, насколько вообще может стать таковой человеческая кожа без какого-либо искусственного вмешательства. Будучи по профессии инженером, он, прежде чем заняться политикой, несколько лет преподавал в одном из местных колледжей. Что-то и сейчас осталось в нем от профессора, решил Палмер. Хотя бы, например, его стремление к систематизации, которое проявлялось и при обсуждении политических дел. Он был также одним из немногих знакомых Палмеру профессиональных политических деятелей, чье лицо с годами избороздили морщины, устремленные вверх, а не складки и морщины, бегущие вниз, характерные для людей, одержимых постоянным беспокойством. Глаза у помощника губернатора были почти такие же голубые, как у Бэркхардта. Над ними возвышался лоб, изрезанный горизонтальными линиями, что показалось Палмеру признаком веселого цинизма.
— Вудс, — произнес он низким, невозмутимо размеренным голосом, — очень любезно с вашей стороны, что вы пришли.
— Губернатор, это моя жена, Эдис.
— Очень рад, миссис Палмер. Позвольте представить вас моей жене, Сайме. Дорогая, мистер и миссис Палмер из «Юнайтед бэнк». — На лице маленькой женщины появилась какая-то смятенная улыбка, обычная для матерей, чьи дочери выходят замуж.
— Здравствуйте, миссис Адлер, — сказала Эдис. — Для вас это, конечно, большое событие. Столько всяких забот.
Миссис Адлер пожала своими узенькими плечами — жест самоуничижения в какой-то мере.
— У меня ведь не так много дочерей, которых надо выдавать, — сказала она и повернулась к стоящей рядом с ней девушке. — Вот — невеста. Мим, познакомься, мистер и миссис Палмер. Моя дочь Миранда, а это ее жених.
О девушке вряд ли можно было сказать, что она достигла брачного возраста. Палмер улыбнулся ей и в ответ получил странную, усталую улыбку. Он почувствовал, как Адлер прикоснулся к его руке и ловко отвел его от этой группы, встречающей гостей.
— Дитя моей старости, — пробормотал он вполголоса.
— Сколько их еще у вас? — спросил Палмер.
Они направлялись к бару.
— Два сына. Обоим больше тридцати, и у каждого по двое детей. Мим еще учится в колледже. У нее с мальчиками большая разница в возрасте.
— Миранда, — сказал Палмер, — дочь Просперо. Вы, значит, чародей.
Рот Адлера слегка искривился, как бы проглатывая эту реплику. — Старый волшебник предлагает вам шампанское, — сказал он, делая знак буфетчику.
— Моей дочери одиннадцать, — сказал Палмер, беря два стакана. — А сыновья — один старше, а другой — моложе ее.
— К моменту ее свадьбы, мой друг, — произнес Адлер, — вы благословите тот день, когда стали банкиром. — Он пробежал глазами по комнате. В дверях стояли только что прибывшие гости. — Я не понимаю, почему она просто не убежала со своим возлюбленным, чтобы у меня осталось хоть несколько долларов в сберегательном банке.
Палмер засмеялся:
— Вы, как вкладчик, очень интересуетесь биллем об отделениях сберегательных банков.
— С тем, что стоит весь этот прием, у меня не осталось денег, чтобы интересоваться. — Адлер грустно усмехнулся: — Я должен пойти поздороваться. Будьте как дома. — Он направился к двери, а Палмер подошел к Эдис и протянул ей шампанское. Они подняли бокалы в честь молодоженов.
— Желаю много счастья, — сказала Эдис.
У девушки были совершенно белые щеки и голубые тени под глазами. Она кивнула:
— Спасибо, миссис Палмер. — Когда были представлены вновь прибывшие, Палмер с женой отошли.
— Только подумай, — сказала Эдис, — она в таком напряжении, что кажется, в ней не осталось ни кровинки, и все же она запомнила нашу фамилию.
— Дочь политического деятеля не забывает таких вещей.
— Расскажи мне немножко об этих людях, дорогой.
— Адлер? Он уникален. У него репутация честного человека.
Возможно, так оно и есть. Сейчас он, кажется, основательно потрясен стоимостью этого сборища.
— Мак Бернс уже здесь? Я не вижу его.
— Мак приедет поздно, — предсказал Палмер, — в компании великолепной женщины. Это фирменная марка. А вон, как там его зовут, сенатор Соединенных Штатов.
— Откуда он?
— То ли с периферии, то ли из центра, забыл. Женщина, с которой он разговаривает, — жена губернатора. Это означает, что его превосходительство тоже здесь, но уединился с кем-нибудь, делая политику.
— А та пара, которая только что вошла?
— Боже мой, Эдис, ты должна бы знать, как выглядит наш мэр.
— А этот огромный мужчина рядом с ними? До чего странное лицо. Можно даже назвать его умным.
— Виктор Калхэйн. Я рассказывал тебе о нем, дорогая.
— Большой Вик. Потрясающе.
— Хочешь познакомиться с ним?
— Нет, пожалуй.
— Ты уже проголодалась?
— Нет.
— Еще вина?
— Я еще это не допила.
— Тогда давай танцевать.
— Никто не танцует, дорогой.
— Хочешь, чтобы я развлекал тебя карточными фокусами? — спросил Палмер.
— А ты умеешь?
Он кисло улыбнулся:
— Зрители всегда увидят фокус, если захотят.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что нельзя развлечь того, кто не хочет развлекаться.
— Ох, посмотри.