Андрей. Ну, это мы еще посмотрим! У меня с вами есть договор. По закону вы обязаны платить. Здесь ни про какую особую красоту не сказано.
Роман. Убери договор. Ты лучше подумай — и крепко подумай! — кого обмануть хотел. Позор!
Андрей молчит.
Бесштанько. Истинно говорите. Подумайте, потому, пока конфликт не разберем, денег платить не будем. (Пауза.) А наше заседание, верно, скоро начнется? Вызывают, кажется… (Достает бумажку.)
Роман. На три часа.
Бесштанько(вынул часы, к Андрею). Сколько на ваших?
Андрей. На моих без десяти одиннадцать.
Бесштанько. Э… э… Ваши отстают, на моих одиннадцать. Отстают ваши. Подкрутите.
Андрей. Это ваши спешат.
Бесштанько. Э… не говорите, не говорите. Это часики верные.
Роман. А ну, покажите.
Бесштанько подает.
Да они тянут килограмма на полтора…
Бесштанько. Есть, есть…
Роман. Где вы их достали, в каком музее?
Бесштанько. Когда-то я их взял у старой графини.
Роман. Взяли?
Бесштанько. Да. Это было еще при гетмане Скоропадском. Били тогда шомполами мужиков по всей Украине. Организовал я хлопцев в нашем селе, забрали мы у графини однажды ночью двенадцать добрых коней и эти часы, потому что командир партизанского отряда без часов как без рук! Идут весьма точно. Говорят, знаменитый немецкий мастер сделал их. Они играют каждый час. Вот сейчас будут играть. Такая музыка хорошая… Батько Боженко давал мне за них самую лучшую кобылу нашей армии, рыжую, как огонь… (Пауза. Андрею.) Еще раз вам говорю: уступите людям нашим. Они не согласны не потому, что против вас, а потому, что время такое. Прощайте!
Роман. До свидания.
уходит.
(Андрею.) Что ж ты думаешь делать?
Андрей. Я конфликтов не боюсь. Договор выполнил — плати. Подумаешь! У меня такую мебель в городе покупают и молчат… Распорядитесь о выдаче денег — на меня фабрики нажимают…
Роман. Андрей, никого и никогда я так не просил, как сейчас тебя… Как отец прошу: подумай, пока не поздно. Это же колхозы, ты понимаешь…
Андрей. Благодарю, я все понимаю. Давайте деньги… Простите, но это не ваше дело, я не ребенок и знаю, что делаю…
Роман. Хорошо. (Берет трубку телефона.) Семь-тринадцать… Карась?.. Нет?.. Позовите Карася… Карась, запиши мое распоряжение по делу Андрея и немедленно выполни… Нет, нет… Не то… Ты лучше слушай. Сейчас же дай во все наши газеты такое объявление: «Контора Государственного банка объявляет, что комбинат «Мебель массам», директор Андрей Тур, снимается с кредитования за изготовление недоброкачественной продукции, от которой колхозники отказались».
Андрей. Роман Степанович…
Роман. Пиши, Карась: «В случае, если долг — два миллиона четыреста тысяч, взятые под товар в дороге, — не будет покрыт в течение трех дней, контора Государственного банка наложит санкции на ценности комбината». Есть?.. Сейчас же передай в газеты.
Андрей. Подождите, подождите… Что вы делаете? Что вы со мной делаете? Вы понимаете, что вы сделали?!
Роман. А как же! Было бы тебе лет пятьдесят, я бы с тобой иначе разговаривал: передо мной стоял бы готовый экземпляр. А тебя еще можно лечить. Это первый укол, а там будут еще, будут… Я советую, лучше ты…
Андрей. Вы еще советуете!.. Это… это подлость!..
Роман. Замолчи! Я назвал тебя сыном, и только это меня сейчас удерживает…