Входит .
Так. За прошлый год наш оборот — девятьсот пятьдесят миллионов. Колхозные вклады за квартал возросли на семьдесят процентов. Так… Пришлю… Министр торговли?.. Банкир?.. Журналисты?.. Не беспокойтесь, встретим. Привет! (Положил трубку.) Ну, финансисты, держитесь! К нам из столицы приезжают знакомиться министр торговли, журналисты, банкир — чужеземные гости. Держитесь — придут и к вам. Посмотрят, как работаете!
Шапиро. Когда будут?
Роман. Завтра.
Шапиро. Будьте покойны!.. Вот только вам, товарищ Ступа, усы нужно подрезать, а то приедут, а они у вас во какие длинные! Надо, чтобы культурно было…
Ступа. Какая комплекция, такие и усы, товарищ Шапиро.
Роман. Верно, товарищ Ступа! Усы у вас экспортные, берегите их. Всего доброго!
Ступа и Шапиро. Всего доброго. (Ушли.)
Карась. Чайка тебя ждет.
Роман. Чайка?.. Позови ее.
вышел и вернулся с .
Чайка. Ты всех так принимаешь? Заставляешь столько ждать? Это же бюрократизм. (Целует отца.) Какой день! С утра дождь, а сейчас легкий ветерок, солнце. Какое солнце! Даже стихами говорить хочется. (Пауза.) Чем это вы так озабочены?
Роман. Мы тут все подсчитываем. Деньги любят точный счет.
Чайка. Я про поэзию, а вы про деньги… Подсчеты! (Смеется.) Цифры вы бездушные!
Роман. Чем лучше, дочка, мы будем считать, тем скорее наш народ заговорит языком поэтов…
Чайка. Если у вас не хватает, то, чтобы приблизить этот час, я могу дать взаймы. Сегодня я получила отпускные — тысячу рублей за месяц! Ты, отец, банкир, и получаешь восемьсот пятьдесят, а я — бригадир в цехе — и выгоняю тысячу! Могу и взаймы дать.
Карась. Отвечай, банкир. Миллионы проходят ежедневно через твои руки.
Роман. Запомни этот факт. Когда приедут министр, иностранные журналисты, — расскажешь им.
Чайка. Приедут к нам?
Роман. Завтра.
Карась. Расскажу, непременно расскажу.
Чайка. Что вы, Карась!.. Неудобно. В самом деле… Отец все-таки директор банка. Не надо. Журналисты еще напишут за границу. Бригадир в цехе зарабатывает больше, чем наш банкир. Неудобно для страны…
Роман. И в самом деле, Чайка правду говорит. Неудобно, если за границей напишут, что в этом кресле, перед которым во имя денег веками растлевались дружба, честь, любовь, талант, — в этом кресле сидит шахтер, скромный счетовод достижений страны, и получает меньше, чем его дочка — бригадир в цехе. Очень неудобно для нашей страны!.. Молчишь? Эх, да что с тобой говорить, если ты даже живого жандарма не видела.
Чайка. Ну… разве я виновата в том, что не видела жандарма, что родилась так поздно?..
Карась. Верно, так его!
Чайка. Я пришла по делу, хочу поговорить с тобой… и прошу вас…
Карась. Понимаю. (Ушел.)
Чайка. Отец, у меня к тебе серьезный вопрос.
Роман. Ну-ну, давай.
Чайка. Как поступают с тем руководителем предприятия, который выпустил продукцию, отгрузил ее и взял у тебя под нее пару миллионов, но на месте от товара отказались, и ему нечем вернуть тебе долг?
Роман. А почему отказались?
Чайка. Ну… он дал неподходящую продукцию.
Роман. Неподходящую? Я потребую свою «пару миллионов».
Чайка. А если нечем платить?
Роман. Тогда я закрываю его счет и могу применить санкции — это значит: распродать его материалы, ценности, чтобы вернуть долг.
Чайка. А с ним что?
Роман. А он, такой руководитель, на курорт уже не едет, у него портится настроение, так как идет под суд.
Чайка. Так это же серьезное дело!..
Роман. А ты думала? Там, где речь идет о государственных деньгах, там не шутят.
Пауза.
Чайка. Я зашла к тебе, чтобы сказать… Не знаю, как и начать.
Роман. А ты начни просто.
Чайка. Этой ночью мы с Андреем выехали в поле. Оставили машину, а сами узенькими тропинками тихо брели среди хлебов зеленых. Мы говорили… Отец, я… Ты будешь иметь внука…
Роман(подошел к ней). Поздравляю, дочка… Хотя на деда я еще не похож, но с радостью буду ждать внука, с радостью! Гляди, чтобы добрый казак был.