Пожертвованиями и благотворительностью Поляков стремился поддержать свою репутацию и в общественных, и в правительственных кругах. На его деньги в Ельце было основано и первое в России железнодорожное ремесленное училище.
18 ноября 1870 г. С. С. Поляков обратился к министру народного просвещения Д. А. Толстому с официальным предложением пожертвовать 200 тыс. р. серебром на учреждение в Ельце классической гимназии. Поляков писал, что уже заявлял об этом намерении елецкому земству при открытии железнодорожного училища, что «подготовка со временем действительно полезных деятелей на железнодорожном поприще не может ограничиться простым обучением ремеслам, необходимым для эксплуатации железных дорог», и, жертвуя деньги на строительство гимназии, он хочет участвовать в развитии «народного образования в крае, составляющем как бы центр железных дорог», построенных при его участии.11
В случае, если его пожертвование будет принято царем, Поляков брал на себя обязательство внести в Министерство народного просвещения-акции Елецко-Орловской железной дороги по номинальной их цене и на сумму в 200 тыс. р. с тем, чтобы в течение первых пяти лет со дня открытия гимназии он имел право заменить их другими 5-процентными бумагами на ту же сумму. Поляков должен был ежегодно выплачивать 10 тыс. р. по купонам ценных бумаг, внесенных им земской думе, а они поступали в вечную и неотъемлемую собственность Министерства народного проевеш.ения.
Пожертвование столь значительно/! суммы на строительство классической гимназии в Ельце было актом, продиктованным не только заботами Полякова о просвещении жителей города, по счастливой случайности оказавшегося географическим центром его железнодорожного предпринимательства. Это был продуманный шаг, и Поляков связывал с ним надежду резко изменить свое общественное положение и, опираясь на поддержку Д. А. Толстого, получить баронский титул. Министр просвещения взялся хлопотать за это самым ревностным образом.
В самых первых числах декабря 1670 г. Д. А. Толстой был озабочен сбором сведений об имевших место в прошлом случаях пожалования дворянского достоинства лицам «еврейской веры».11' Оказалось, что при рассмотрении Сенатом дел о дворянство вероисповедание просителей не принималось во внимание. 7 декабря Д. А. Толстой был с докладом по делу Полякова у Александра II. Царская резолюция на всеподданнейшем докладе, записанная министром, звучала несколько неопределенно: «благодарить» Полякова за его пожертвования и «.представить. . . к награде по непосредственному усмотрению его величества», когда будет разрешен Государственным советом отпуск сумм на учреждение в Ельце гимназии. В тот же день Д. А. Толстой известил Полякова о принятом решении, а тот в свою очередь сообщил министру 9 декабря о переводе пожертвованных ценных бумаг в распоряжение Министерства народного просвещения.1'
Некоторая неопределенность царской резолюции объяснялась, видимо, тем, что Д. А. Толстой получил разрешение царя ходатайствовать перед Комитетом министров о пожаловании Полякову баронского достоинства, однако вопрос о форме его вознаграждения не был предрешен императором.
Между тем в печати известие о пожертвовании Полякова было воспринято по-разному. «Биржевые ведомости» и «Московские ведомости» не оставили без внимания меценатство Полякова, причем «Биржевые ведомости» даже приглашали публику благодарить его за щедрость. Это приглашение встретило довольно своеобразный отклик на страницах сатирического журнала В. С. Курочкина «Искра», опубликовавшего 13 декабря 1870 г. письмо одного из жителей г. Ельца. В письме утверждалось, что Поляков обязался перед елецким земством еще в апреле 1868 г. внести 200 тыс. р. на учреждение в городе гимназии за разрешение строить дорогу от Ельца до Орла, но обещание свое не выполнил, и в Ельце потеряли уже было надежду получить эту сумму, особенно после того, как харьковское земство начало по суду требовать от Полякова обещанные ему деньги. «Так, стало быть, благодарить г. Полякова не за что: разве за то только, что мы счастливее харьковцев и без суда получили денежки», — заключал свой рассказ елецкий корреспондент «Искры».18
Заметка эта была учтена в Министерстве народного просвещения, но, видимо, она не остановила Д. А. Толстого. 11 января 1871 г. он представил в Комитет министров пространную записку, содержавшую ходатайство «о пожаловании коммерции советнику Полякову с нисходящим от него потомством баронского достоинства Российской империи.-.-.1'1 В записке были названы уже имевшие место случаи пожалования этого титула представителям торгового и финансового мира. В частности, Д. А. Толстой упомянул имена банкира Л. Л. Штиглица, получившего титул барона в 1826 г. по ходатайству министра финансов за содействие правительству в заключении займа, варшавского банкира А. Френкеля, отмеченного той же наградой в 1857 г. по представлению военного министра, К. Фелейзена, ставшего бароном в 1864 г. за труды по сооружению дороги из Петербурга в Ораниенбаум с ветвью в Красное Село.
Кроме того, Д. А. Толстой представил в Комитет министров выдержки из свода законов, а также из соответствующих постановлений Сената, свидетельствовавшие, что евреи, пользовавшиеся «правом поступления как на учебную и медицинскую службу, так и на общую гражданскую. . . по достижении известных чинов» имели право и на получение личного или потомственного дворянства.~''
На случай успешного исхода дела министр заготовил и проект именного высочайшего указа Сенату о пожаловании С. С. Полякову баронского достоинства. Ходатайство Д. А. Толстого рассматривалось на двух заседаниях Комитета министров — 19 января и 2 февраля 1S71 г. — и было отклонено на том основании, что Поляков был представлен к почетному титулу «не за государственную заслугу или службу», а за пожертвование, «хотя и весьма значительное». Комитет министров принял решение ходатайствовать о награждении Полякова орденом Св. Владимира 3-й степени, установленным для нехристиан, с правами, которые предоставлялись орденами лицам купеческого звания.21
Хлопоты Толстого в пользу Полякова были только одним из свидетельств существовавших несомненно особых отношений между главой крупного клана предпринимателей и министром просвещения. Отношения эти, по всей видимости, имели гораздо более глубокие корни. Так, например, с помощью Министерства народного просвещения А. А. Краев-ский начал издавать в 1863 г. газету *Голос>\" выражавшую взгляды «либеральной бюрократии» и закрытую правительством в 1884 г."! В то же время Краевский поддерживал самые тесные отношения с семьей Поляковых. -<Вы для меня роднее более, чем родной, — писал в ноябре 1883 г. из Парижа С. С. Поляков А. А. Краевскому. — Искренне вас люблю от всего сердца, да я иначе и любить не могу. Не проходит день, час, чтобы я не думал о вас».-4 Известие о закрытии «Голоса» привело Полякова в состояние глубокого расстройства. «Я никак не могу примириться с мыслью, чтобы ,,Голос" так и не существовал, меня это, право, больше мучает, чем вас», — жаловался Поляков. В том же письме он предлагал Краевскому финансовую помощь. «Подойдет ли вам, — писал он,—ежели организовать анонимное товарищество, уплатить Вам за типографию 50 тыс., а затем, чтобы Вы остались участником в 25 %, хотя не знаю, насколько могу обставить это дело, будучи в Париже. Но на всякий случай, ежели это может быть подходящим, попытаюсь, попробую».25
Дружба с Краевским и поддержка «Голоса», подвергавшегося со стороны правительства гонениям за либерализм, не мешали Поляковым прибегать к услугам такого влиятельного и ультраконсервативного органа печати, как «Московские ведомости;». По свидетельству А. А. Абазы и Б. Н. Чичерина, Поляковы платили М. Н. Каткову ежегодно значительную сумму за статьи, печатавшиеся в его газете."5 Б. Н. Чичерин, в частности, утверждает, что Поляковы уплатили Каткову^ тыс. р. за содействие «учреждению Моршанско-Сызрлнекой линии»-"' Существует также предположение, что энергичные выступления Каткова в пользу строительства железнодорожной линии Курск—Харьков—Азов (сооружение ее началось в 1886 г.) были также инспирированы С. С. Поляковым.28