А. А. Спасский-Одынец пришел на завтрак первым и был встречен 3. П. Ждановым с распростертыми объятиями. Хозяин банкирского дома представился как убежденный октябрист и человек, хорошо помнивший услуги, которые оказал партии в 1906 г. А. А. Спасский, выступивший тогда на страницах октябристской газеты «Слово» со статьей «Стыдно», порицавшей Государственную думу, а стало быть, и кадетскую партию за отказ осудить политические убийства.
Следующими гостями на завтраке оказались знакомые А. А. Спасскому профессор экономист И. X. Озеров и его жена. Увидев А. А. Спасского, И. X. Озеров «густо покраснел», а жена его «мертвенно побледнела". Причина их столь сильного волнения стала понятна А. А. Спасскому несколько минут спустя, когда в сопровождении М. Е. Головиной появился гость, ради которого и был устроен завтрак, — Г. Е. Распутин. И. X. Озерову, члену Государственного совета от высших учебных заведений и известному профессору, «никак не улыбалась петербургская, а значит, и российская молва о том, что он ищет покровительства Распутина у царя» и, как полагал А. А. Спасский, «метит в министры».50
За завтраком И. X. Озеров, желая угодить Г. Е. Распутину, «повторял слова нововременца Меньшикова» о Германии и России как «единственной» грозной силе, способной «хранить мир». «Пока я и Сазонов около Папы, он, царь, войны никогда не начнет, — заявил на это Распутин,— царь не такой дурачок, как вы, ученые и писаки, и говоруны, клеветники, думаете о нем. Царь знает, что война. . . окончится революцией».51 Затем И. X. Озеров критиковал бюджетную политику В. Н. Коковцова, а Распутин подытожил эту критику многозначительной репликой: «Володя очень занессы. . . зазнался. . . думает, что у Папы никого нет, чтобы его заменить. . . Володька ошибается. . . его Папа скоро прогонит».о3
Г. Е. Распутин много расспрашивал А. А. Спасского о С. Ю. Витте. Начав сентенцией, что Витте «первый в России умник. . . только Папу и Маму мало почитает. . . Все норовит по-своему. А Папа и Мама этого не любят. Царя надо чтить и слушать»,53 Г. Е. "Распутин кончил тем, что обратился к А. А. Спасскому с прямым предложением: «Ты скажи твоему Вити, что он с Распутиным может много выиграть и ничего не потерять».
«В конце завтрака выяснилось, -— вспоминал Спасский, — чем именно я должен был отплатить хозяевам за такое угощение. . . я должен был упросить Витте принять Распутина, которого граф Сергей Юльевич никак не желал видеть у себя на дому и вообще встречаться с ним. Тут )ж рукой подать к пониманию конечной цели Жданова. Прощаясь с гостеприимными Ждановым и Филипповым, я прямо сказал, что этой миссии принять на себя не могу — в смысле упрашивания Сергея Юльевича принять Распутина, — все, что я могу сделать и сделаю, — это передать ему о большом желании Распутина быть принятым графом».55
Как свидетельствует А. А. Спасский, в петербургском обществе и банковских кругах в декабре 1913 г. ходили слухи о предстоявшем возвращении С. Ю. Витте к власти и Филиппов был под впечатлением сказанного графиней М. Э. Клейнмихель на завтраке у Терещенко: «Таких, как Витте, у нас в России немного, и несомненно вынуждены будут его позвать. . . его скоро позовут».56
Трудно судить о степени достоверности сообщенного А. А. Спасским-Одынцом, хотя он и отмечает в своих воспоминаниях, что записал подробно сразу же после этой встречи состоявшийся разговор с Распутиным и Филипповым.57 И. X. Озеров в своих воспоминаниях подтверждает факт близкого знакомства с А. Ф. Филипповым, однако дает ему весьма нелестную характеристику, как, впрочем, и 3. П. Жданову.
И. X. Озеров относил 3. П. Жданова к «типичным биржевым игрокам», не брезговавшим никакими средствами для ведения биржевой игры. Он писал, что 3. П. Жданов, участвуя в спекулятивных сделках с акциями Ленского товарищества, «ходил по банкам и справлялся, сколько акций у них Ленского товарищества, принадлежащих клиентам, и сколько банку, и за сговоренную плату уславливался, что банки свои акции до известного намеченного срока не выпустят на биржу или вообще не выпустят их на биржу, а обязуются продать их Жданову же, а тот дает обязательство их купить по условленной цене, по цене, конечно, выше много теперешнего дня».'"18 Скупив акции в банках и зная их количество, «которое может быть выброшено при повышении», Жданов скупал акции где только можно, «предварительно распространяя через мелкую финансовую прессу дурные сведения о приисках», а скупив акции по «низкой цене», начинал поднимать их через ту же прессу. На ее сотрудников записывалась известная сумма акций, и они должны были получить разницу между курсом дня и курсом тех же акций через какой-то срок, допустим два месяца. Заинтересованная пресса начинала «муссировать слухи об улучшении дел на приисках», найденных самородках и т. д.э9 Как писал И. X. Озеров, акции Ленского золотопромышленного товарищества во время повышения их курса в результате спекулятивных операций называли «Лена Захаровна», а сам 3. П. Жданов «их нежно называл „Леночками"».50
А. Ф. Филиппов, по свидетельству И. X. Озерова, был тесно связан с печатью, занимавшейся шантажом финансовых учреждений и обществ. Филиппов издавал журнал «Деньги», «но лишь тогда выпускал номер, когда ему хорошо платили за то, чтобы он кого-нибудь хорошо изругал, — писал И. X. Озеров. — Это тот Филиппов, которому я. . . сам же давал кормежку перед общим собранием одного акционерного общества. . . он был одним из зубастых ,,зверей", содержал фиктивно якобы банкирскую контору, а главным образом, шантажируя, брал деньги с банков, друг Распутина, и ко мне как-то его привез и через него делавший большие дела друг Вырубовой. . .».ь|
Итак, И. X. Озеров не отрицал своего свидания с Г. Е. Распутиным и называл организатором встречи все того же А. Ф. Филиппова. Воспоминания И. X. Озерова не противоречат рассказу А. А. Спасского, а скорее дополняют характеристики как А. Ф. Филиппова, так и банкирского дома 3. П. Жданова, активного участника многих синдикатов по покупке и продаже ценных бумаг, тесно сотрудничавшего с крупными петербургскими банками в этих операциях. Важным объектом биржевой игры этих синдикатов были акции и облигации железнодорожных обществ. Накануне первой мировой войны был образован синдикат по покупке и продаже акций Общества Волго-Бугульминской железной дороги. К делам этого Общества проявляли интерес Петербургский Частный коммерческий и Лион-Марсельский банки. Представитель последнего в Петербурге граф Ф. де Шевельи входил в состав директоров обществ Рязано-Уральской и Волго-Бугульминской железных дорог. В фонде Петербургского Частного банка сохранилась переписка, свидетельствующая об операциях в 1910—1911 гг. большого синдиката, включавшего в себя помимо Азовско-Донского банка группу влиятельных банкирских домов: «Захарий Жданов», «Маврикий Нелькен», «Кафталь, Гандельман и К0», «Братья Джамгаровы».'1"
Крупные банкирские дома не только в 60—80-е гг., но и в начале 1900-х гг. продолжали участвовать в финансировании строительства железных дорог. Сохранились следы совещания 13 мая !911 г. Азовско-Донского, Русского Торгово-Промышленного, Сибирского Торгового банков, банкирского дома «И. В. Юнкер и К0» и английского банкирского дома «Братья Лазар» с концессионерами о постройке Обь-Семипалатинской железной дороги.63 В апреле 1911 г. Азовско-Донской, Русский Торгово-Промышленный, Сибирский Торговый банки и банкирские дома «Юнкер и К°», а также «Г. Вавельберг» вели переговоры с учредителями Общества Токмаковской железной дороги.64 Эти переговоры привели в конечном счете к заключению II августа 1910 г. своеобразного синдикатского соглашения группы банков — Азовско-Донского Коммерческого, Русского Торгово-промышленного и Сибирского Торгового — и банкирских домов — «Г. Вавельберг», «И. В. Юнкер и К0», «Братья Рябушинские» и «Братья Джамгаровы». Оно предусматривало регулярные встречи участников в помещении Азовско-Донского банка и тесное сотрудничество.
Было условлено, что каждый из названных банков или банкирских домов, если к нему обратятся с приглашением или он сам захочет выступить с предложением «об осуществлении железнодорожных предприятий, о приобретении или помещении правительственных, городских и железнодорожных займов или облигаций частных предприятий, обязан предложить эти операции другим участникам для совместного за общий счет осуществления таковых».65 Доля участия определялась в 20 % для каждого из трех банков и в 10 % для каждого из четырех банкирских домов.