«Ты очень мило выглядишь», - сказала Мэй.
«Я знаю, как я выгляжу», - мрачно сказала мама Марча. «Я выгляжу как аромат месяца Good Humor. Лимонно-фисташковый».
«Давай попробуем здесь», - сказала Мэй. Так совпало, что они оказались перед банком.
«Хорошо», - сказала мама Марча.
«Ты стоишь у стены на солнце», - сказала Мэй.
«Хорошо».
Мама Марча медленно попятилась по кирпичным обломкам к трейлеру, а Мэй прижалась спиной к припаркованной там машине. На этот раз мама Марча держала сумочку сбоку, а спиной прислонилась к стене трейлера. Мэй сделала быстрый снимок, затем сделала два шага вперед и второй. На третьем она была у внутреннего края тротуара — слишком близко, чтобы полностью запечатлеть маму Марча, и камера была наклонена слишком низко, чтобы можно было разглядеть ее голову.
«Вот так», - сказала Мэй. «Я думаю, что получилось».
«Спасибо тебе, дорогая», - сказала мама Марча, улыбаясь, и две дамы пошли вокруг квартала.
13
Дортмундер и Келп разбрелись по отдаленным уголкам Лонг-Айленда, как охотничий пес, потерявший свою птицу. Сегодняшней машиной был оранжевый Datsun 40Z с обычными номерами MD. Они разъезжали под небом, которое продолжало угрожать дождем, но так и не принесло результата, и через некоторое время Дортмундер начал ворчать. «В то же время, — сказал он, — я не получаю никакого дохода».
«У тебя есть Мэй».
«Мне не нравится жить на заработок женщины», - сказал Дортмундер. «Это не в моем характере».
«Заработок женщины? Она не проститутка, она кассир».
«Принцип тот же».
«Проценты — нет. Что это там?»
«Похоже на сарай», - сказал Дортмундер, прищурившись.
«Брошенный?»
«Откуда, черт возьми, мне знать?»
«Давайте взглянем».
В тот день они осмотрели семь амбаров, ни один из них не был заброшен. Они также осмотрели хижину в квонсете, в которой совсем недавно находилась фабрика компьютерных комплектующих, которая обанкротилась, но внутри было нагромождение столов, механизмов, запчастей и хлама, слишком тесного и грязного, чтобы быть полезным. Они также осмотрели самолетный ангар перед покрытой оспинами взлетно — посадочной полосой с черным покрытием — бывшую летную школу, ныне заброшенную, но занятую коммуной хиппи, как обнаружили Дортмундер и Келп, когда припарковались перед входом. Хиппи приняли их за представителей офиса шерифа и сразу же начали кричать о правах сквоттеров, демонстрациях и прочем и не прекращали кричать до тех пор, пока Дортмундер и Келп не вернулись в машину и снова не уехали.
Это был третий день поисков. Первый и второй дни были похожи.
* * *
Машина Виктора была черным лимузином «Паккард» 1938 года выпуска, с объемистым багажником, разделенным задним стеклом, длинным, похожим на гроб капотом и фарами, расположенными поверх надменных широких крыльев. Обивка была из колючего серого плюша, а рядом с дверцами с внутренней стороны были кожаные ремешки, за которые можно было держаться, и маленькие зеленые вазочки с искусственными цветами, подвешенные на маленьких проволочных подставках между дверцами.
Виктор вел машину, а Герман сидел рядом с ним и смотрел на сельскую местность. «Это смешно», - сказал он. «Должно же быть что — то, в чем можно спрятать трейлер».
Виктор небрежно спросил: «Какие газеты ты читаешь в основном, Герман?»
* * *
Дортмундер вошел в квартиру, сел на диван и угрюмо уставился в выключенный телевизор. Мэй с сигаретой в уголке рта, пошлепывая, вошла из кухни. «Что-нибудь есть?»
«С энциклопедиями», - сказал Дортмундер, уставившись в телевизор, — «Я мог бы заработать там сегодня, может быть, семьдесят баксов. Может быть, сотню».
«Я принесу тебе пива», - сказала Мэй. Она вернулась на кухню.
* * *
Мама Марча размышляла над фотографиями. «Я никогда в жизни не выглядела так глупо», - сказала она.
«Дело не в этом, мам».
Она постучала по тому, на котором она изображена без головы. «По крайней мере, там нельзя сказать, что это я».
Ее сын склонился над тремя цветными фотографиями на обеденном столе и считал. Дырочки от шнурков на ботинках и полоски на платье образовывали линейку. Марч считал, складывал, сравнивал, получил итоговые данные по каждому из трех снимков и, наконец, сказал: «Высота тридцать семь с половиной дюймов».
«Ты уверен?»
«Положительный. Тридцать семь с половиной дюймов в высоту».
«Теперь я могу сжечь эти фотографии?»