Дортмундер остановился на тротуаре и одарил Келпа тяжелым взглядом. «Мы были друзьями достаточно долго, — сказал он, — чтобы я знал: если ты находишь работу, с ней что-то не так».
«Это несправедливо».
«Я никогда этого не говорил».
Дортмундер уже собирался снова идти, когда Келп быстро сказал: «В любом случае, это не моя затея. Вы знаете о моем племяннике Викторе?»
‘Нет’.
«Бывший сотрудник ФБР? Я никогда не рассказывал тебе о нем?»
Дортмундер посмотрел на него. «У вас есть племянник, который работает в ФБР?»
«Бывший сотрудник ФБР. Он уволился».
«Он уволился», - эхом повторил Дортмундер.
«Или, может быть, они его уволили», - сказал Келп. «Это был какой-то спор о тайном рукопожатии».
«Келп, я опоздаю на свой поезд».
«Я ничего не выдумываю», - сказал Келп. «Не вини меня, ради Бога. Виктор продолжал присылать эти записки о том, что в ФБР должно быть секретное рукопожатие, чтобы агенты могли рассказывать друг другу об этом на вечеринках и тому подобном, но они никогда на это не соглашались. Так что либо он уволился, либо его уволили, что-то в этом роде».
«Это тот парень, который придумал эту авантюру?»
«Послушайте, он был в ФБР, он прошел тесты и все такое, он не псих. У него высшее образование и все такое».
«Но он хотел, чтобы у них было тайное рукопожатие».
«Никто не идеален», - резонно заметил Келп. «Эй, послушай, ты не могла бы встретиться с ним, послушать его? Тебе понравится Виктор. Он хороший парень. И я говорю вам, что счет гарантированно красивый.».
«Мэй ждет, когда я вернусь домой», - сказал Дортмундер. Он чувствовал, что слабеет.
«Я дам тебе десять центов», - сказал Келп. «Давай, что скажешь?»
«Я совершаю ошибку», - сказал Дортмундер, — «вот что я говорю». Он развернулся и пошел обратно. Через секунду Келп снова догнал его, весело улыбаясь, и они пошли обратно вместе.
На «Торонадо» был выписан штраф.
4
«Всем замереть», - прорычал Виктор. «Это ограбление».
Он нажал кнопку остановки на кассетном магнитофоне, перемотал и прокрутил запись обратно. «Всем замереть», - рявкнула кассета. «Это ограбление».
Виктор улыбнулся, положил диктофон на свой рабочий стол и взял оба других диктофона. Все три были маленькими, размером примерно с фотоаппарат туриста. Обращаясь к одному из них, Виктор сказал высоким голосом: «Ты не можешь этого сделать!» Затем он воспроизвел это с одного магнитофона на другой, одновременно издав фальцетом «Иик!». Затем крик и пронзительная реплика были воспроизведены с диктофона номер три на диктофон номер два, в то время как Виктор низким голосом сказал: «Берегитесь, ребята, у них оружие!» Постепенно, переключаясь с одного диктофона на другой, он добился возбужденной реакции толпы на объявление о грабеже, и когда оно его удовлетворило, он записал его на первую кассету.
Комната, в которой находился Виктор, начинала свою жизнь как гараж, но потом изменилась. Теперь это было нечто среднее между берлогой и мастерской по ремонту радиоприемников, плюс что-то вроде пещеры для летучих мышей. Рабочий стол Виктора, заваленный звукозаписывающим оборудованием, старыми журналами и всякой всячиной, стоял у задней стены, которая была полностью оклеена обложками из старых журналов pulp, наклеенными, а затем покрытыми шеллаком. В верхней части стены находился свернутый киноэкран, который можно было опустить и прикрепить к какой-нибудь штуковине в задней части рабочего стола.
Вдоль стены слева от Виктора стояли книжные шкафы, заполненные криминальными журналами, книгами в мягкой обложке, большими маленькими книжками, комиксами и старыми книгами для мальчиков в твердом переплете — «Дейв Доусон», «Бомба», «Союзники мальчиков». Стена справа от него также была заставлена полками, на которых стояли стереокомпоненты и пластинки, в основном старые шестнадцатидюймовые записи с расшифровкой радиопередач, таких как «Одинокий рейнджер» и «Терри и пираты». На маленькой полке внизу лежал ряд новых кассет, обозначенных аккуратными буквами красными чернилами с такими названиями, как «Алый мститель встречает Человека-рысь» и Банда «Крысы» Даффи Вырывается наружу.
Последняя стена, где когда-то были гаражные ворота, теперь была отдана под кинофильмы. Там стояли два проектора, восьмимиллиметровый и шестнадцатимиллиметровый, и полка за полкой стояли банки с пленкой. На кусках неиспользуемой стены по всей комнате красовались постеры к старым киносериалам — Флэш Гордон покоряет Вселенную — и крышки от коробок со старыми хлопьями — Kellogg's Pep, Quaker Puffed Rice, Post Toasties.