— На этом всё, — продолжил за меня Бернард, убирая обратно фляжку, — Торгаши могут быть свободны, а вы парни, давайте ка на боковую. Вам ещё вторую половину ночи стоять, и не дай бог кто-то из вас уснёт на своём посту. Лично шкуру спущу!
Народ начал потихоньку расходится к своим лежакам.
Костёр догорел, и лишь подёрнутые тонкой серой плёнкой пепла угли ещё изредка потрескивали, то и дело, плюясь крошечными огненными мотыльками. На залитом кровью небе начали проступать первые искорки далёких звёзд. Воздух заполнило тихое стрекотание сверчков, провожавших заходящее солнце своей прощальной песней.
Рядом, с трудом умостившись на соломенной подстилке и укрывшись куском мешковины, сопела Айлин. После Вестгардской заварушки девушка довольно сильно переменила ко мне отношение. Выражалось это в довольно специфичной форме — радикальном сокращении количества попыток подъебнуть за какой-нибудь косяк и поставить под сомнение очередное моё решение. Конечно, такие моменты всё равно периодически проскакивали, но приходилось признать, что бесить меня она стала на порядок меньше. Хотя, может я просто со временем стал чуть терпимее к таким моментам и принял тот факт, что она просто не до конца понимает, как здешний мир устроен? Чёрт его знает…
Я ещё немного посидел, наблюдая за звёздами, а затем достал из сумки старый чёрный гримуар, принадлежавший когда-то сожжённой на костре чародейке, и принялся неторопливо его перелистывать. Книга со мной путешествует уже полгода. Может, даже, чуть больше. А у меня так и не дошли руки её как следует изучить. Надо было навёрстывать упущенное. Некромантия уже не раз выручала меня в дороге. Да и большинство из местного зверинца, попадавшегося нам по пути так или иначе были связаны со смертью. Именно этот пробел в знаниях и следовало подтягивать в первую очередь. Быть может, и супротив тех безликих уродов что-то да найдется.
Большая часть страниц книги, как обычно, оказалась испещрена какими-то странными, ничего на первый взгляд не значащими закорючками, рядом с которыми располагались анатомически точные зарисовки человеческого тела. Было тут золотое сечение человека, отпиленная кисть руки, вскрытая какими-то зажимами, выпущенные кишки, которые зачем-то размотали в одну длинную змеящуюся ленту, и целое множество другой малоприятной мерзости. Внезапно, из всей этой мешанины рун и закорючек, взгляд выцепил несколько строк на чистом русском языке.
«Ты чёрный маг, ты обречён. Такая плата, таков закон» — гласили они. Тьфу блин. Не, всё, конечно, понимаю, но разрабы временами перебарщивают с отсылками, пихая их всюду, где ни попадя. Да, и, как показали дружки Ансельма, обречены обычно те, кто решают перейти дорогу одному их таких колдунов.
Я принялся листать дальше, скользя скучающим взглядом по строчками рунической вязи. Как вдруг несколько символов вспыхнули тёмным пламенем. Мир вокруг начал гаснуть. Тонуть в холодном, вязком мраке. Звёзды исчезли. Повозки, караван, солдаты — всё растворилось. Обрушилось водопадом, в холодную бесконечную пустоту. Она смотрела на меня. Смотрела, тысячей невидимых глаз. Ледяные пальцы коснулись лба. Проникли сквозь кость и принялись копаться прямо в мозгу, разрывая голову изнутри приступом пульсирующей, нестерпимой боли.
Миг. И всё прекратилось. Тьма расступилась и перед моими глазами появился какой-то сырой подвал. Посреди него сидела тощая, бледная фигура, с длинными сальными патлами, одетая в потёрый тёмный балахон. На первый взгляд, это был просто какой-то молодой парень. Только глубоко запавшие в череп глаза, тёмные круги под ними и белая с синюшным оттенком кожа, очень сильно портили первое впечатление.
Он сидел на коленях, а перед ним на полу лежала тушка мёртвой крысы. Зверушка была удавлена довольно давно. Шкура её покрылась коростой, сквозь которую местами просачивался гной, вперемешку с сукровицей. Но это ничуть не смущало наблюдавшего за ней ученика.