— С севера, — ответил я, мешая похлёбку ложкой. Больше всего она напоминала очень густые, крупно нарубленные щи, в которые зачем-то добавили муки, варёного яйца и сметаны. Но что меня особенно порадовало — крупные куски мяса, занимавшие чуть ли не треть от получившейся похлёбки, — Если говорить, конкретно — Деммерворт.
— Я так и подумал, — кивнул Пешик, наливая себе мутной жижи из кувшина и передавая выпивку мне, — По вам сразу видно, что прибыли вы издалека, да и… — староста как-то странно на меня посмотрел, — вообще, человек бывалый.
— Ты про это, что ль? — я ткнул пальцем в шрамы на щеке, — Да, была история. На погосте с трупоедом сцепился, а ни копья, ни рогатины под рукой не было. Вот эта сука меня и погрызла.
— Трупоеды то да, — со знанием дела кивнул староста, — Сволочи его те. Завелась у нас тут на кладбище парочка. Ну, мы значица с мужиками на них облаву устроили, так в двадцать копий еле завалили. А вам как-то удалось одному со скотной справится. Уважаю, — он поднял чарку, посмотрел на меня и залпом её осушил.
Я не стал уточнять, что вообще-то там был не один, да и тварь оказалась полудохлой. Это ему знать совершенно не обязательно.
— Кстати, — Пешик отёр усы тыльной стороной ладони, — Коль скоро вы из Деммерворта, нет ли оттуда каких вестей? У меня там брат в городской страже служил, да вот так вышло, что от него уже полгода ничего не слышно. До нас, конечно, доходили разные слухи, да из первых рук то оно всяко надёжнее будет.
— А какие слухи до вас доходили? — поинтересовался я, не забывая налегать на похлёбку. Зараза оказалась на удивление вкусной. Настолько, что мне, похоже, придётся обнаглеть и положить себе добавки.
— Чудные, — пожал плечами староста, — Говорят там настоящая война была. Здешний епископ со святым воинством на ихнего лорда войной пошли. Да так, что все городские улицы кровью залили. А дальше началось и того хуже. Епископ захватил власть, и полетели головы. Сначала они жгли пойманных магов. Затем тех, кто был хоть как-то с ними связан. После перешли на учёных мужей. А затем и вовсе — травников и знахарей. Какой-то кошмар, одним словом.
— Звучит так, будто вы это не одобряете, — скептически заметила Айлин.
— Конечно, — кивнул староста, — А кто в здравом уме будет такое одобрять? — он снова наполнил свою чарку, — Нет, конечно, нельзя сказать, что магов мы тут сильно жалуем. Много беды нам от них было в своё время. Ну, вы и сами, наверное, знаете. Чудища из леса эти, упыри, вурдалаки, духобабы. Но и добра нам от них тоже было немало. Один скотину от падежа спас, другой как-то в особо засушливый год посреди лета дождь вызвал. Спас нас от голодной зимы. Третий помог с бандитами сладить… — мужик замолчал, уставившись в потолок и размышляя над сказанным, но затем всё-таки добавил, — А так, чтобы знахарей и учёных мужей убивать, это вообще уже за гранью мыслимого.
Вот те раз. А я то думал тут везде к магикам херово относятся. Однако, как выяснилось, бывают и исключения. Впрочем, не стоит пока обольщаться. Слова — словами, а вот на их дела ещё надо будет посмотреть. Никогда нельзя исключать варианта, что это всё проверка. Ложь, призванная заманить нас в ловушку.
— А с орденом у вас не было разногласий по этому вопросу, — поинтересовался я, отламывая себе большой ломоть свежего хлеба.
— А то, как же. Были, конечно, — кивнул Пешик, — Пришли к нам в деревню со столицы, значица. Отряд, человек в двадцать. Сказали, мол, церковь тут организуем. Будем учить вас свету истинной веры. А на следующий день схватили нашу целительницу — Енью, и нашего старьёвщика — Ульва. Странный, конечно, паренёк. Всё лазал по старым руинам времён расцвета магов, собирал там всякие побрякушки, потом продавал их в своей лавке. Странный, вот только зла он тоже, значица, никому не сделал, — староста покрутил ус, переводя взгляд то на меня, то на Айлин, — Они их сжечь хотели у всей деревни на глазах. А мы что могли сделать? Нет, у нас конечно есть своё ополчение. Человек сорок. Вот только куда им до натасканных вояк. Мда, — Ну мы и попросили мы их до завтра подождать. Мол, пусть подумают, что сказать на божьем суде, прежде чем туда отправиться. А самих храмовников пригласили в корчму, мол, и отдохнуть с дороги, и отметить очищение деревни от скверны еретиков. Вот только еду мы им того. Отравили. И когда эти святые козлоёбы слегли, каждому из них вскрыли глотки, — ложка с варевом замерла на полпути к моему рту. Хотел было переспросить, правильно ли я расслышал сказанное, но мужик продолжал, как ни в чём ни бывало, — Тела сожгли. На том самом костре, на котором они хотели спалить нашу знахарку. А кости — выкинули за частокол. Думали, их собаки растащат, да и те этим говном побрезговали, — он замолчал и удивлённо посмотрел сначала на меня, а потом на Айлин, — Да вы кушайте-кушайте. Вы нам не угрожаете, так что вас-то травить пока незачем.