Выбрать главу

— Я пока оставил его на попечение одного своего знакомого. Ты знаешь о ком я. Он присмотрит за ним, в моё отсутствие.

— Слишком уж ты полагаешься на бездушных, — покачал головой бородач, — Я бы не стал им доверять такое важное дело, даже если твой подопечный — просто обманка.

— Не было выбора. Иначе бы я не смог прийти на эту встречу. К тому-же раньше этот бездушный нас ни разу не подводил, так что я не… тихо… слышишь? — тот, чьё лицо прикрывал капюшон замолчал и медленно повернулся в мою сторону. Но, как я ни старался, мне так и не удавалось разглядеть его лица.

— Что «слышишь»? — бородач недоуменно уставился на своего собеседника.

— Кажется, нас подслушивают.

Он встал из-за стола и вытянул вперёд руку. Горло сдавили шершавые, ледяные пальцы. Стало трудно дышать. Я попытался дёрнуться. Вырваться из этой хватки, но тело отказывалось слушаться. Мир начал тонуть в тяжелой, холодной тьме. Сжиматься до узкой полоски прямо передо мной. А фигура в плаще подходила всё ближе.

Воздух застревал в глотке. Кружилась голова. Из последних сил я рванулся вперёд. Вцепился руками в ткань капюшона, дёрнул его назад. И замер как вкопанный. Под капюшоном ничего не было. Ни головы. Ни лица. Лишь воздух, едва подрагивавший в пламени свечи. Спустя миг остался лишь этот огонёк. Но вскоре и он растворился в тяжелом, душном мраке.

По спине текли струйки холодного пота, впитываясь в нательную рубаху. Воздух с шумом вырывался из лёгких. Пальцы судорожно вцепились в рукоять кинжала. Но опасности не было. Над головой было лишь сине-белое полотно моего собственного шатра, едва заметно подрагивавшее от лёгкого утреннего ветерка. Снаружи доносились резкие окрики Бернарда, уже вовсю гонявшего солдат.

«Стрелы наложить! Стрелы отпустить! Копья во фронт! Лучники — в тыл! Перестроиться! Шевелитесь, ублюдки ленивые. Кто будет медлить — пойдет на реку вместе с бабами стирать нам портки!»

Рядом на небольшом столике стоял кувшин с вином — тем самым, которое мы с Айлин вчера купили в деревне, и небольшой деревянный кубок. Эх! Зарекался я, конечно, пить, но… После таких снов, можно и нарушить это табу.

Я налил вина, сделал большой глоток и поморщился. Пойло оказалось очень кислым. От него уже начинало несли уксусом. Похоже, нам продали перебродившее. Впрочем, а чего я ещё ожидал от вина, купленного у деревенских торговцев всего за восемь железных монет?

Немного помедлив, я вылил то, что оставалось в кубке прямо на пол, подошёл к небольшой бадейке с водой и хотел было ополоснуть морду, но пальцы наткнулись на бинт, всё ещё скрывавший половину моего лица. Его накладывал уже Вернон. Айлин неплохо меня перебинтовала, но рана оказалась глубже, чем мы думали. Пришлось снимать повязку и накладывать швы.

От воспоминаний о процедуре меня аж передёрнуло. Рана под повязкой начала сильно зудеть. Обезболивающее у нас по-прежнему было одно — пеньковая верёвка в зубы. Конечно, ещё можно было напиться в усмерть, но… уж больно не хотелось расхлёбывать последствия такого выбора.

Я посмотрелся в воду, ровной гладью лежавшую в кадке. Левая сторона лица изуродована могильной тварью. Правая — в бинтах. Мда уж. Когда их снимут, я стану поистине неотразим. В буквальном смысле. Не то, чтобы меня это сильно волнует, но совсем уж уродом становиться всёж не хочется. Эхх… Ладно. Хватит заниматься самолюбованием, пора дела делать. Да и парней от Бернарда нужно спасать, а то он их до смерти загоняет ещё с утра пораньше.

Ещё немного подождав и окончательно придя в себя, я кое-как напялил на себя гамбезон. Левая рука все ещё побаливала, а рана периодически начинала кровить. Там тоже были швы, да и отвар делал своё дело, но всё-таки одна ночь — слишком мало, чтобы залечить такие травмы.

Подпоясавшись мечом и кинжалом, я вышел наружу. В лагере было на удивление безлюдно. На половине торговцев ходили лишь несколько караванщиков, лениво перекладывая какие-то грузы.

На нашей было чуть поживее. Возле телег на деревянных коробах сидела четвёрка: Айлин, Вернон, Тур и Роберт. Все они молча, но с большим интересом, пялились в одну точку, расположившуюся между ящиками. Напротив девушки, на борту телеги, кто-то нарисовал углём мишень с несколькими кругами.

Возле бочки с водой стояли и что-то обсуждали разгорячённые солдаты. Похоже, утренняя тренировка только что закончилась, и Бернард сжалился над бедолагами, дав им немножко передохнуть. Возле котла с едой чистили овощи две маркитантки. Адель и Марта, кажется. Так толком и не запомнил, кого из них как зовут. Где-то за палатками тихо позвякивал молоток Алфрида. Сам же сержант сидел на лавочке чуть поодаль и внимательно следил за происходящим в лагере, то и дело прикладываясь к своей фляжке.

полную версию книги