Рука его прошла сквозь стену, но он почему-то совсем не удивился, а взял и двинулся вперёд, будто совсем не видел перед собой преграды. Так он прошёл сквозь стену и оказался в каком-то очень и очень жарком месте, из которого только что куда выбежало несколько человек. Он пытался вспомнить на что же было похоже это место, но почему-то не мог.
И тут он увидел на деревянном полу небольшую такую, наверно совсем маленькую лужицу, от которой исходил удивительно приятный запах, какая-то что ли истома напитывающая его бренное тело доброй и живительной энергией.
Он посмотрел в эту лужицу и увидел в ней сухого, маленького и сгорбленного старика, в котором он узнал сам себя и понял, что он был есть и будет самым что не на есть банным банником на свете. Банником, которого все другие такие же нечистые духи знали по имени – Никодим.
Как будто никогда не было никакого того великолепного Сергея Михайловича, не было его милой жены и его замечательного сына Германа, не было власти, денег и золота.
Не было ничего и никого, кроме его бессмертного, но в то же время и мёртвого духа.
Банник Никодим ещё раз посмотрел на своё отражение в маленькой лужице, почесал свой лысый затылок, потом голое пузо и вдруг вспомнил, что сегодня ещё пока никого не обдал кипятком, не порядок, – подумал он и ещё раз вдохнув в себя аромат грязной, использованной людьми воды, попятился к стене.
Внезапно у каменной стены его, как будто что остановило, словно что мелькнуло в его памяти. Какое-то красивое женское лицо и лицо маленького мальчика … Это было лицо его жены и сына, когда тот был малышом. Но искра памяти вспыхнула лишь на мгновение и потом быстро погасла.
Банник Никодим ещё раз почесал голое брюхо и подойдя к каменной стене печи медленно исчез в ней, оставив после себя на ней только три капельки пота.
Три капельки его прошлой жизни …
– Ау, ау ау ааа, баю, баю, бай, ау, ау, ау, ай, – пела красивая молодая женщина, склонившись над маленькой колыбелью, в которой лежал розовый малыш, посапывая и кряхтя что-то во сне.
Не было больше того душегуба, который разбойничал в лесах и у которого на руках была кровь невинных людей, не было разбойника, не была загубленной души, а был розовый малыш, которому его мама пела колыбельную и которому Господь дал ещё один шанс прожить эту жизнь хорошим человеком.
И он проживёт её и банника Дементия больше никогда не будет. Ни—ког—да…
Пролог.
Герман вернулся в свой родной город. Никто не знал куда пропал его отец, а с ним и несметные сокровища. Отец канул в небытие.
А бывшей бане вернули свой прежний облик власти.
И Герман снова приходил в ту же баню, в ту же парную с мраморным бассейном. Он часто ждал, когда появиться банник, но банник больше не появлялся. Банник исчез, навсегда.
Герман ждал и потом уходил. И так было много раз, пока Герман решил больше не ходить в эту баню, а потом и навсегда покинул этот город.
Банник Никодим часто видел мужчину, который сидел одиноко в парной. Временами что-то родное мелькало в его облике, но тут же исчезало.
И банник Никодим вздыхая уходил к себе домой, в свою пространственную воронку.
В этой истории всё ушло на круги свои, всё вернулось в своё истинное я, кроме бани.
Одна только баня осталась и в ней жил, нечистый дух бани, её душа, её верный хранитель и единственный на всём белом свете одинокий банник Никодим.