Валентин не стал смотреть, как Могутов обкладывал заклинаниями начальника отдела паранормальных явлений. Не было смысла — колдун явно собирался повторить ту же процедуру с самим Валентином. Если Бублик сумеет перехватить заклинание, у меня будет достаточно времени на изучение земной магии. Если нет — на Земле станет одним колдуном меньше. Обруч, мысленно позвал Валентин. Ты понял, что нужно сделать.
Валентин вернулся в настоящее Могутова и отпустил время. Веретенообразный колдун вытянулся в нить, прокинул ее от собственного пупка до Валентинова мозга и сделал совершенно невозможное движение, как бы охватывая животом какой-то шарообразный предмет.
А ведь это и есть «укус паука», сообразил Валентин. Темп!
В замедленном времени он физически ощутил, как чужое заклинание вползает в зону внимания Бублика, как тот просыпается от многолетней спячки, выпуская тысячи щупалец-тестеров, как под их мягкими прикосновениями чужая Сила теряет первозданную форму и раскрывается для внешнего контроля.
Отставить, скомандовал Валентин Бублику. Я понимаю, что жрать хочется, но эти заклинания не едят. Пусть просто повиснет в пустоте, а я займусь его хозяином.
Могутов ждал еще одного нового для Валентина ощущения — наполненности пупка. Хорошо, решил Валентин, пусть пупок наполнится. Что дальше?
Иди ко мне, позвал Могутов. Слова встряхнули связывающую колдуна и жертву нить, вошли в сознание ведомого как его собственное желание. Валентин открыл глаза, обошел машину и двинулся прямиком к калитке. Заклинание Могутова при всей его экстравагантности — Валентина в жизни никто не хватал пупком! — оказалось практически полным аналогом пангийского «лишения воли». Человек под его влиянием сохранял способность здраво рассуждать и целеустремленно действовать, но при этом полностью забывал про собственное «я». Работать за «я» другого человека пангийским магам не слишком нравилось, поэтому заклинание не получило широкого распространения, в отличие от целой энциклопедии проклятий, наваждений и прочей порчи, которые было куда легче навести и куда проще контролировать.
Проще-то проще, возразил себе Валентин, но только при условии, что вокруг сколько угодно Силы. Если Сила становится более дефицитным ресурсом, чем время, лишение воли может оказаться очень полезным. Магии тратится всего ничего, а человек часами остается зомби!
Изображая из себя зомби, Валентин поднялся по ступенькам, отворил отлично пригнанную входную дверь, которая даже не скрипнула петлями, и вошел в прихожую. Вторая дверь, в гостиную, была открыта. Могутов стоял у окна, солнечный свет падал на его ослепительно белую рубашку и пышную седую шевелюру, делая колдуна похожим на зашедшего непонятно зачем в избу бродячего ангела.
— Садись, — сказал Могутов и указал на стоящий перед ним табурет.
Валентин, изо всех сил подражая походке лишенного воли человека, проковылял по комнате и сел, уставившись на Могутова как в телевизор.
— Возьми. — В правой руке Могутова возник причудливо изогнутый осколок горного хрусталя. Валентин покорно поднял правую руку и сжал осколок большим и указательным пальцами. — Внутри едва заметная блестка. Видишь?
Валентин повертел осколок, ловя отблеск света на незаметной внутренней грани. Через несколько секунд внутри кристалла вспыхнула яркая точка.
— Что это такое? — спросил Могутов.
— Дефект кристалла, — ответил Валентин, входя в образ хозяина супертехнологической корпорации.
— Твой череп — копия, — нахмурился Могутов. — Почему дефект в точности такой же, как в оригинале?
— Трехмерное сканирование с последующей наносборкой, — пояснил Валентин. — Мой череп был точной копией Черепа Судьбы.
— Тогда почему он раскололся? — спросил Могутов.
— После того как мы сделали копию, с ней поработал Нострадамус, — изложил Валентин официальную версию. — Он встроил в череп детектор магии. Если череп раскололся, это значит, что рядом с ним было совершено колдовство.
— Кто такой Нострадамус? — задал Могутов следующий вопрос.
— Наш ангел-хранитель, — честно ответил Валентин. — Колдун, который живет в Демидовске и помогает корпорации. Он умеет читать мысли и появляться во снах. Именно он попросил меня заняться поисками других колдунов.
— Как с ним связаться? — подумав, спросил Могутов.
— Он сам меня найдет, — сказал Валентин. — Теперь, когда череп разбит, это произойдет очень скоро.
Могутов опустил глаза, и губы его чуть заметно дрогнули. Бублик поинтересовался, можно ли съесть это заклинание. Нет, ответил Валентин. Глянем-ка, что там Могутов делает.
Обруч притормозил время и раскрыл перед Валентином мысли обескураженного колдуна. «Звоночек», — перебирал Могутов доступные заклинания, — «Клещ», «Бульдог». Нет, Нострадамус может оказаться сильнее. Пусть Иванов остается посредником. Тогда — Черный Камень».
Могутов протянул руку, и Валентин послушно вернул колдуну осколок хрустального черепа.
— Это была копия, — сказал Могутов, пряча осколок в карман. — Тебе доводилось похищать оригиналы?
— Да, — кивнул Валентин, продолжая гнуть официальную линию. — Нострадамуса заинтересовала Туринская плащаница. Потом мы вернули ее на место, а копию уничтожили.
— Вы похищали Черный Камень Каабы? — наконец перешел к делу Могутов.
— Нет, — покачал головой Валентин. — Нострадамусу он не нужен.
Вот именно, подумал он про себя. Обычный кусок вспененного стекла, образовавшийся при падении метеорита. В отличие от плащаницы никаких экзотических свойств.
— А ты смог бы похитить Камень? — спросил Могутов.
Валентин поднял глаза к потолку. Похитить, то есть заменить оригинал на точную молекулярную копию. С любым другим предметом на Земле это смог бы проделать и сам Визе — прилетел, выпустил робота-взломщика, принял обратно и улетел. Однако вокруг Черного Камня днем и ночью кипит жизнь — тысячи паломников совершают таваф, обряд семикратного кружения вокруг Каабы, начинающийся как раз с этого Камня. Робот-взломщик с легкостью разрезает бронированные сейфы — но что он сможет сделать с постоянно окружающей Камень людской стеной?!
— Не сразу, — честно ответил Валентин. — Эта операция потребует специальной подготовки.
— Сколько дней займет подготовка?
— Почему дней? — удивился Валентин. — Полагаю, уже к обеду что-нибудь придумаем!
— Ты должен добыть Черный Камень, — сказал Могутов, и Бублик тут же сообщил, что колдун пустил в ход еще одно заклинание. Смысл его был для Валентина совершенно очевиден — в сознание жертвы закладывалось жгучее желание во что бы то ни стало выполнить волю колдуна.
— Хорошо, — согласился Валентин.
— Зачем тебе Камень? — тут же спросил Могутов.
Это контрольный вопрос, понял Валентин. Предполагается, что заклинание подействовало, я только о Черном Камне и мечтаю, и теперь должен сам себе объяснить, отчего на нем свет клином сошелся. Ну, с этим у меня никаких проблем!
— Это мой пропуск в мир колдунов, — ответил Валентин. — Если я принесу тебе камень, ты станешь учить меня магии.
Могутов пристально посмотрел на Валентина, однако ничего подозрительного не заметил. Обруч знал свое дело.
— Как только возьмешь Камень, сразу звони, — приказал Могутов. — Я скажу, куда его доставить.
— Так и сделаю, — сказал Валентин.
— Сделаешь, — кивнул Могутов. По его уверенности Валентин понял, что колдун не в первый раз прибегает к лишению воли. Во всех предыдущих случаях заклинание сработало безотказно. — А теперь расскажи все, что знаешь о Нострадамусе.
Все-таки замечательная идея, подумал Валентин, этот Нострадамус. Телепат, колдун, человек без лица, являющийся только во снах. Куда более интересный персонаж, чем я, обыкновенный олигарх провинциального масштаба.