Он сложил пальцы в «щепотку» и поискал по окрестностям ближайший маячок. Тот оказался слева по курсу, в десятке километров, и притом последним в цепочке — указывая прямиком на следовавшую за Григорием «ищейку». Валентин отдал команду гравилету, тот вильнул в сторону, сбросил скорость до трехсот метров в секунду и только после этого нырнул под вереницу рваных облаков. Валентин увидел иссеченную городской застройкой землю, шоссе, по которому плотным потоком неслись машины, и свое собственное заклинание, следовавшее за одной из них.
Проспект Славы, прочитал Валентин на появившейся в воздухе карте. Машина едет в сторону Московского проспекта, а это направление на Пулково. Григорий все еще собирается лететь в Демидовск? Неужели Юлиан не успел предупредить?..
Не успел, понял Валентин. Пуля оторвала Сердце, и Юлиан оказался беспомощен, как человек.
За машиной, скомандовал он гравилету. Снизиться до десяти метров.
Режим повышенной опасности, уведомил гравилет, но команду, конечно же, выполнил. Валентин прикрыл глаза и безо всякого удовольствия погрузился в ментальное пространство. После Могутова и Юлиана трудно было ожидать от этого визита какой бы то ни было пользы.
Издалека сознание министра иностранных дел Ордена выглядело темно-коричневой кляксой с прожилками цвета запекшейся крови. Валентин хоть и ожидал чего-нибудь в таком роде, но все же замешкался на мгновение, боясь испачкаться. Потом, напомнив себе, что идет война, все же отважился заглянуть внутрь.
По сравнению с увиденным, мир замшелых глыб Юлиана показался Валентину уютным и даже родным. По сознанию Григория гулял пронизывающе холодный ветер, плутавший между подпирающих бесконечно далекое небо мрачных черных колонн. Валентин знал, что Обруч заимствует навигационные образы из личной памяти оператора, и для самого Григория его память выглядит совсем иначе, но все же не смог удержаться от жалости к старому колдуну. Его память была памятью призрака.
Поплутав вместе с ветром между колоннами, Валентин уловил лишь несколько случайных образов, в основном брутально-кровавой тематики — оторванные головы, вспоротые животы, разверстые могилы. Понять, какие реальные события скрываются, например, за зрелищем лезущего из-под надгробия мертвеца, которого раз за разом заталкивают обратно специальным трезубцем, было совершенно невозможно. Даже сиюминутные события Григорий воспринимал через призму своих загробных видений — машина представлялась ему черной каретой с выбитыми передними стеклами, шоссе — забитой вооруженными всадниками лесной дорогой, а окружающие здания — мелькающими за черными стволами деревьев каменными статуями исполинских животных.
Не ему, поправился Валентин, это он для подслушивающих такую картину гонит. А сам небось все вокруг в четыре глаза просматривает — в два обычных и два магических. Однако надежды на Обруч здесь уже совсем никакой — разве только отстопить, а больше ничего. Силовой вариант пока отпадает, будем действовать дипломатически.
Одна из громадных статуй стронулась с места, повалила пару деревьев и протянула к карете длинную лапу. Острые как бритвы когти с хрустом рассекли темные доски, и Валентин увидел блеск металла прямо у своего подбородка.
Темп, скомандовал он Обручу, и только после этого понял, что произошло. Терминатор успешно притворился человеком, поймал такси, догнал машину с едущим в ней Григорием, заставил своего водителя начать обгон — и в этот самый момент перетек из одной машины в другую, материализовался за спиной Григория, ощетинился лезвиями-щупальцами, чтобы отнять у колдуна его Сердце.
Снижаюсь, включу блокировку на трех метрах, осознал Валентин уже произнесенный комментарий искинта. Иначе есть риск зацепить людей.
Шестьдесят километров в час, прикинул Валентин. И водитель, конечно же, не пристегнут. Лучше всего было бы портироваться на соседнее с терминатором место… но и спрыгнуть сквозь крышу тоже вариант. Тормознулся я вовремя, терминатор еще только начал движение. Пара сотых в запасе; слишком мало, чтобы сохранить колдуну его Сердце'; но вполне достаточно, чтобы не дать ему далеко улететь.
Валентин составил в уме заклинание, сложил пальцы в «коробочку», отпустил время и через раскрывшийся в полу люк камнем упал вниз. Боевой гравилет уже выровнял скорость, спустился до трех метров, обернул терминатора двумя гравитационными захватами — но вылетевшую в окно отрезанную руку Григория поймало именно заклинание, и именно Валентин, плюхнувшись рядом с терминатором на роскошное белое сиденье, коротким движением руки переломил все шесть металлических стержней, прижавших Григория к сиденью.
— Следите за дорогой, — сказал Валентин, через Обруч очистив сознание водителя от лишних переживаний. Потом собрал пальцы правой руки в «апельсин» — и вспомнил, что предыдущий терминатор при попытке захвата успешно самоликвидировался.
Убрать подальше, тут же скомандовал он искинту. Лучше всего вверх, метров на двести!
С легким хлопком терминатор взлетел в небо, а на обивке потолка появился второй наспех заклеенный круговой шов. Валентин перевел дух и снова сложил «апельсин».
Григорий был без сознания — одновременная потеря Силы и почти литра крови сделали свое дело. В первую очередь Валентин остановил кровотечение — простейшим заклинанием, тормозящим все биологические процессы в организме, — затем открыл окно, протянул ладонь и принял подхваченное заклинанием предплечье Григория. Посмотрел на него вскользь проникающим взглядом в поисках Сердца, обнаружил фигурное золотое кольцо, вросшее в кость чуть повыше запястья, понимающе кивнул. Затем перегнулся через спинку переднего сиденья, приподнял правую руку незадачливого колдуна, приставил к ней отрубленный кусок, наспех прихватил тем же тормозящим заклинанием — и встретился глазами с водителем машины, наконец-то заинтересовавшимся, что делается у него в салоне.
Олег Николаевич Пушкарев, прочитал Валентин как по-писаному, старший менеджер по продажам в ООО «Гранат», полчаса назад выехал на деловую встречу, после чего ни с того ни с сего решил подвезти в аэропорт очень нуждавшегося в помощи старика.
— Целы, Олег Николаевич? — приветливо спросил Валентин. — Тогда следите за дорогой, мы еще не доехали.
— К-куда? — выдавил водитель. — Все еще в аэропорт?
— Все еще, — кивнул Валентин. — И спокойнее, спокойнее, вас снимают скрытой камерой.
Водитель выдавил что-то нечленораздельное, но совместные усилия Обруча и кстати подвернувшейся версии насчет розыгрыша вскоре вернули его в обычное расположение духа. Валентин получил возможность заняться врачеванием, не отвлекаясь на дорожную обстановку. Кстати, а как там терминатор, спросил он у искинта, попутно составляя восстанавливающее ткани заклинание.
Просканирован, обезврежен и погружен в багажник, доложил искинт. При захвате был учтен опыт предыдущего боестолкновения. Ожидаю дальнейших указаний.
Следуй за машиной на безопасной высоте, распорядился Валентин. И будь готов меня выдернуть по сигналу «катапульта».
Снова сложив «коробочку», Валентин выпустил на волю заклинание-лекаря. Тот сразу же обволок место соприкосновения двух половинок руки, и из-под залитого кровью широкого рукава раздался слабый звук лопающихся пузырьков. Машина тем временем выехала на Московский проспект, а дыхание Григория сделалось ровным и глубоким. Еще минута, и очнется, оценил Валентин ситуацию. Пожалуй, дальнейшие переговоры лучше провести без свидетелей.
— Давайте вот здесь остановимся, — сказал Валентин водителю, завидев полупустое летнее кафе. — Вам нужно немного передохнуть, стресс все-таки.
Олег Николаевич покорно припарковался у обочины. Валентин вышел из машины, через Обруч проник в помрачненное и оттого гораздо лучше управляемое сознание Григория и проделал за того серию необходимых движений. Заклинание уже срастило кожу и соединительную ткань, а заодно убрало с плаща Григория все следы крови. Несколько десятков шагов до ближайшего свободного столика оживили кровообращение, и в пластиковое кресло старый колдун сел уже без посторонней помощи.