— Ничего, ничего, — улыбнулся Валентин, здраво рассудив, что ручное вытаскивание всех этих сведений из памяти Смита займет еще больше времени. — Катастрофа уже состоялась, поздно кулаками махать.
— Я все-таки попробую покороче, — поморщился Смит. — К началу двадцатого века Российский орден оказался в критическом положении — Английский и Немецкий ордена наладили массовую подготовку молодых колдунов и буквально наводнили Россию своими агентами. Марциан был вынужден поделиться со своими приближенными главным секретом Ордена — ритуалом кощунства.
— Так вы о нем знали? — удивился Валентин.
— Ну разумеется, — отмахнулся Смит, — какой смысл было давать вам задание, выполнение которого я не смог бы проверить? Узнав главный секрет Марциана — кстати, я подозреваю, что трудности Российского ордена возникли у него далеко не случайно, — Всеслав уже считал себя победителем. Ему оставалось лишь разыскать главное Сердце Российского ордена, самый могущественный Источник на русской земле.
— Икона! — воскликнул Валентин.
— Да, икона, — кивнул Смит. — Вы видели ее в храме, не так ли? Но что это была за икона, сумели разглядеть?
— Богоматерь какая-то, — пожал плечами Валентин. — А точнее не скажу, безбожник я по образованию…
— Всеслав жил на Руси дольше Марциана, — продолжил Смит свой рассказ. — Ему не составило труда догадаться, что самыми могущественными Источниками станут здесь так называемые чудотворные иконы. Все, что ему оставалось сделать, — это определить ту икону, которую Марциан избрал в качестве своего главного хранилища Силы. Но Марциан опередил Всеслава, да и всех остальных. В одна тысяча девятьсот четвертом году чудотворная икона Казанской божьей матери была похищена из Богородицкого монастыря, и Марциан принял особые меры по сохранению оставшихся святынь. Наши Источники в опасности, заявил он, нужно собрать их в тайном месте под надежной защитой. Так у Российского ордена появился Кладезь, а у Всеслава остался только один путь к победе: втереться в доверие к Марциану, оказаться близ него в момент героической смерти и принять из рук умирающего патриарха символ высшей власти над Орденом. Решению этой задачи Всеслав посвятил последние сто лет.
— И все это время он работал под вашим присмотром? — присвистнул Валентин.
— Не хочу хвастаться, — опустил глаза Смит, — но иначе и быть не могло. Ведь Россия — моя территория. Никто из членов Совета не располагает достаточным временем, чтобы исправить мои ошибки. У них хватает забот под собственными Чашами…
Смит вспомнил, что Чаш больше нет, и недовольно поджал губы.
— Всеслав добился своего с помощью ваших боевых роботов, — напомнил Валентин. — Вы заключили с ним сделку или просто предоставили возможность?
— Никаких сделок с колдунами, — покачал головой Смит. — Я десять лет готовил Всеслава к этой идее. Сами «флексы» были выпущены ограниченным тиражом, специально под мою операцию. Ваше появление лишь ускорило процесс, но рано или поздно я все равно устроил бы Всеславу удобный случай.
— Вы с самого начала знали, что я и есть Нострадамус? — полюбопытствовал Валентин.
Смит поднял голову:
— Конечно же, знал! Только поэтому я и позволил вам сопровождать Всеслава! Но скажите наконец, что произошло в храме? Почему магии больше нет?
Память ему я сотру, подумал Валентин. Но настроение останется. А значит, надо бы подбодрить старичка.
— Это моя вина, — ответил Валентин, виновато разводя руками. — Ошибся с одним сильнодействующим заклинанием.
— Так, значит, вы победили? — обрадовался Смит. — Я опасался, что Всеслав…
— В этом случае мы бы с вами не разговаривали, — прервал его Валентин. — А так — заклинание ударило по нам обоим, но я был лучше экипирован технически. Поэтому Всеслав валяется в отрубе, а я вынужден ломать голову над тем, что же теперь со всеми вами делать.
— Кого вы имеете в виду? — нахмурился Смит.
— Да вас, землян, — пояснил Валентин. — Насколько я понимаю, последнюю тысячу лет здешнее население жило под полным господством магов и колдунов. Теперь, когда магии больше нет, поддерживать прежний порядок будет невозможно. Взять мою корпорацию…
Валентин замер на полуслове, заметив, как исказилось бесстрастное до этого момента лицо Джона Смита.
— Кабэ больше не ваша корпорация, — простонал тот и сморщился, как от зубной боли. — Великий Мерлин, как я сразу об этом не подумал…
— О чем? — машинально спросил Валентин, хотя уже все понял. Обратка; миллион человек, оставшихся, без теневых заклятий. Десятки миллионов комплексов, обид, запретных желаний, вырвавшихся на свободу. Да они мне весь город разнесут!
— Вы пришелец, — прошептал Смит. — Вы не могли знать, как правильно обращаться с людьми. Вас не в чем обвинить, и все же… Это хуже, чем преступление, Нострадамус. Это ошибка!
— Вы про позитивную реморализацию Демидовска? — всетаки уточнил Валентин.
— Да, — кивнул Смит. — Ну почему я не встретил вас в ваш первый день на Земле? — Он хлопнул себя по колену и отвернулся к лобовому стеклу. — У любого психического заклинания существует синдром отмены; неужели вы на своей планете этого не знали?
Почему не знал, подумал Валентин. Знал. Просто там у меня не было случая проверить…
— Я не собирался отменять заклинания, — сказал он правду.
— На сколько лет вперед вы планируете жизнь? — Смит снова повернулся к Валентину лицом. — На двадцать? На десять?
Да я вообще не планирую, хотел сказать Валентин. Потом вспомнил продолжительность среднего проекта в Кабэ.
— На месяц, — ответил он и опустил глаза.
— Вам что, — вытаращил глаза Смит, — нет и пятидесяти?!
— Мне тридцать шесть, — кивнул Валентин. Смит обхватил голову руками и тихо застонал.
Вот тебе и «сыворотка правды», подумал Валентин. Такую правду о себе узнаешь, что хоть в воду.
— Вы полагаете, что проблемы начнутся именно с моей корпорации? — спросил Валентин, чтобы отвлечь Смита от мрачных мыслей.
— Я думаю, что они уже начались, — ответил Смит. — Взгляните.
Он показал рукой на Василия Блаженного, который стоял уже не в озере тумана, а на пустынной, лишь слегка подернутой дымкой Красной площади.
Кто-то выключил «пчелок», сообразил Валентин. Не посоветовавшись со мной. А я собирался сегодня вечером хорошенько отдохнуть…
— И впрямь начались, — согласился Валентин. — Но давайте все же закончим с вашими планами. Насколько я понял, вы собирались сделать Всеслава патриархом? А что потом?
— Вовсе нет, — снова приободрился Смит. — Я собирался дать Всеславу устранить Марциана, добраться до Кладезя и взять всю содержащуюся в нем Силу. А после этого — убить его.
— Убить? — удивился Валентин. — А вы смогли бы?
— Один на один колдун никто перед магом, — скромно опустил глаза Смит. — Дубина против рапиры, если угодно. Но когда в дело вмешались вы, план пришлось несколько изменить.
— И в каком направлении?
— Я до последней секунды надеялся, что вы возьмете свою часть Силы и покинете Землю, — ответил Смит. — Или затеете драку в надежде получить еще больше. В обоих случаях я устранял бы вас обоих. К сожалению, в храме произошло нечто третье. Признайтесь, вы пытались вызвать на Землю еще одного Нострадамуса?
Валентин вспомнил про Хеора в бутылке и почувствовал холодок в спине. Девятьсот лет опыта сделали Смита на редкость проницательным; пожалуй, он смог бы поспорить в этом качестве и с самим Великим Черным. Да, начинал ритуал Всеслав; но судя по результату, все так и есть, Нострадамус вызвал себе подмогу.