Во дворе дорожки выложены белым камнем, они оплетают клумбы, в которых преобладают флоксы и лилии.
Непрост этот «Петруша». Здесь всё об этом твердит.
Я робко открываю дверь и захожу в просторный предбанник, в котором располагается большой светлый диван, широкий дубовый стол, открытый шкаф, в котором сложены бельё и полотенца. Здесь уютно, пахнет «хвойными» и берёзой.
- Раздевайся, вот комплект возьми. – Раздаётся басистый голос банщика над ухом, что я аж подпрыгиваю.
Разворачиваюсь и застываю с открытым ртом.
Таких мужиков я не видела ооочень-очень…
Никогда.
Права была бабуля – привыкла я к Володьке с его худощавым телосложением…
На «Петруше» нет ничего, кроме простыни, обмотанной вокруг крепких бёдер и банной шапочки. На плечах и груди, украшенных черными татуировками, блестят капельки пота, и я тупо моргаю, чтобы развеять этот умопомрачительный мираж, или что это сейчас происходит?
Он усмехается, видя мою неадекватную реакцию, кладёт белоснежный комплект белья на край стола.
- Проходи, когда будешь готова.
И скрывается в парной.
Что-то мне это не нравится…
Кто-то в моей голове отчаянно вопит о том, что надо развернуться и уйти домой, попить молочка, да на старую бабулину скрипящую койку…
Но там Володька, который уже как кость в горле.
И русские не сдаются.
А я не за тем сюда приехала, чтобы в удовольствиях и приключениях себе отказывать!
Поэтому тихонько раздеваюсь и обматываю вокруг себя простынь, и, водрузив на голову белую шапку, следую за Петром.
По пути отмечаю ещё одно помещение. Судя по интерьеру, там душ или что-то в этом роде, что становится ещё одной неожиданностью.
Куда ж я попала?
Даже в городских саунах такого изобилия не всегда встретишь. Может у него и бассейн тут где-нибудь припрятан?
Когда захожу в парную, сразу же ощущаю поток влажного жара, что окутывает с ног до головы.
Банщик что-то колдует у деревянной кадки с вениками. По правую сторону от него замечаю полку с различными банками и пузырьками. Точно колдун какой-то…
- Снимай и ложись. – Указывает он сначала на мою простыню, а потом на высокий полог у стены.
С меня уже пот начал валить, а я тут всего полминуты. Чувствую, живой отсюда вряд ли уйду, но «была - не была»…
Разворачиваюсь из своего кокона и аккуратно складываю его на лавку.
Уже собираюсь взгромоздиться на указанную поверхность, но меня останавливает громкое:
- Стоп!
Непонимающе замираю.
- Это тоже. – Кивает на мой купальник, который и так ничего практически не прикрывает.
- В каком смысле? – Возмущаюсь. Он что думает, я тут оголюсь перед ним?
- Никакой синтетики. Ты в бане. А не на пляже.
Ответ меня не убедил.
- И как же?
Пожимает плечами и отворачивается к веникам.
Тону в собственном возмущении.
- Я не буду раздеваться полностью.
Складываю руки на груди на его манер.
Пётр поворачивается на моё замечание, осматривает с ног до головы, а потом предлагает:
- Можешь завернуться простынёй, только ноги и спину не закрывай.
Меня снова охватывает дрожь, уже в который раз в его присутствии. И снова нельзя списать её на внешние факторы, разве что давление подскочило от перепада температур.
Не знаю, каким местом я думаю, когда на его глазах завязываю на груди хэбэшную ткань, вытягиваю лифчик и скидываю трусики. Он наблюдает за тем, как я забираюсь, ложусь на полог лицом вниз и отворачиваюсь к стене.
Замираю в ожидании.
Сначала ничего не происходит.
Потом я слышу за спиной тяжелый вздох. И чувствую прикосновение.
Он начинает с ног.
Оголяет их на самый максимум, не переходя черту. Сама-то я не потрудилась.
Потом я чувствую прикосновение пальцев к лодыжке, смазанных чем-то теплым.
Медленно ведет вверх, распределяя по ноге, как я чувствую по запаху, что-то вроде мёда, мягко, но уверенно, приятными массажными движениями.
Я перестаю дышать и только прислушиваюсь. К своему телу. К его действиям.
Это не передать. Просто обалденно.
Руки банщика повторяют манипуляции со второй ногой, а я где-то на грани оргазма, хотя уже сто лет не помню, что это такое.
Хорошо, что мы в парилке, потому что лицо моё уже пунцовое и дыхание шумное, тяжёлое. И не понятно, от жары это или возбуждения.
Искуситель какой-то этот «Петруша»…
Честное слово.
Потом пальцы легко касаются шеи, плеч и тянут простынь вниз до самых ягодиц, оголяя мою спину.
Вот тут я просто уже как растаявшее мороженое, потому что не успеваю следить за движениями рук, которые волшебно просто гладят и разминают мою кожу, которая ласки не видела уже очень-очень давно.