Когда Борис возникает на пороге в день зарплаты, мы сами без единого слова улавливаем: главбух приехал налегке. Однако он добросовестно поясняет:
— Наши счета закрыты.
— А где деньги за картины?
— Я их клал на счет, не мог же я все время держать в сейфе такие суммы…
— Все деньги???
— Почти. Осталась мелочевка на канцтовары.
— Идиот!!!
Похоже, Борис слегка обижен этой корректной дружеской критикой. Прерывает затянувшееся напряженное молчание только через полчаса. Кое-как удается из него вытянуть, что не только счета закрыты, но еще и ВС на звонки не отвечает, срок аренды заканчивается и вообще все очень-очень плохо.
— Скоро мы будем простыми российскими безработными, — подытоживает Эрик.
*******
Следующее трудовое утро начинается нестандартно. На лестничной площадке пятого этажа, возле лифта маячат неизвестные личности — широкоплечие молодые мужики довольно отталкивающей наружности. Не слишком обнадеживающая встреча, мягко говоря. Тем более что один подозрительно и в упор смотрит на меня. Правда, помалкивает…
Возле двери в офис собрался весь маленький коллектив. Анжела, которая, похоже, вот-вот разревется, крайне возбужденный Вадик, мрачный Борис. Эрик сидит на подоконнике и невозмутимо беседует с кем-то по своему навороченному мобильнику. Еще парочка мужиков отталкивающей наружности пасется в непосредственной близости. Прямо перед дверью — взбешенный арендодатель, который всегда выглядел таким любезным и приветливым. Борис пытается ему что-то объяснить:
— Поймите, Владимир Сергеевич сейчас за границей, я не могу с ним связаться. К чему такая спешка, мы ведь всегда аккуратно платили?!
Дело это абсолютно безнадежное, аргументы Бориса разбиваются о гранитные скалы непонимания… Появляется еще один незнакомец в сопровождении следующей партии мрачных широкоплечих личностей. Оказывается, у ВС поднакопились изрядные долги.
******
Ближе к обеду нас все-таки запускают в офис и великодушно позволяют забрать личные вещи. А какие там, собственно, личные вещи? У меня пара блокнотов да запасные французские туфельки — натуральная кожа, бархатные бантики, довольно удобная колодка. Когда теперь я смогу покупать себе обновки? У Анжелы — стратегические запасы сахара и заварки, плюс кое-какая чайная посуда. Предусмотрительный Эрик свое имущество еще раньше прихватил домой. Вот у Вадика действительно стол набит всяким барахлом, которое мы долго сортируем и распихиваем по пакетам. Борис оживленно препирается с пришельцами, и в конечном итоге ему удается заполучить большую часть документов из своего маленького сейфа. Борису не позавидуешь: он же до такой степени ответственный и пунктуальный, не то, что остальные… Эрик продолжает беседу с невидимым собеседником, обещает уже завтра выйти на новое место. Везет же некоторым, заранее успел приглядеть себе очередного работодателя. А что ждет нас в разгар кризиса? Не пропадем как-нибудь или?.. Может, все и к лучшему? Так сказать, старт новой карьеры? Помнится, когда-то мы с Вадиком мечтали о собственном дизайнерском бюро… Остается только излучать оптимизм и невозмутимость и перебирать в уме разнообразные утопические прожекты.
Мебель, два компьютера, даже электрический чайник и вентилятор остаются в качестве какого-то там обеспечения. Лучше бы все это продали, чтобы обеспечить нам выходное пособие. Однако на Трудовой кодекс не стоит рассчитывать, пусть Борис и говорит, что надежда умирает самой последней. Вадик успевает позвонить трем художникам, чьи картины еще хранятся в офисе, чтобы приехали их забрать. Сладкий тропический шедевр Кривоухова так и остался невостребованным. Вероятно, из-за того, что висит на самом видном месте и как-то уже слился с привычной обстановкой, стал ее неотъемлемой частью. Поэтому на данный шедевр никто, кроме Надежды Викторовны не обращал внимания. Можно было бы напоследок впарить ей этот давно облюбованный шедевр, а полученные комиссионные использовать хоть на оплату общественного транспорта. Увы, на фирме Надежды Викторовны тоже сейчас крупные неприятности, бухгалтеру не до живописи и телесериалов. Так и живем… вернее, доживаем.