Борис, Вадик и Анжела дружно прячут головы в песок. Пауза затягивается.
Я пожимаю плечами и говорю:
— Если тот, кто ее украл — среди нас, то вернет папку сегодня вечером, в выходные или в понедельник утром.
— И оставит в сейфе записку: простите, дорогие коллеги, я очень-очень сожалею, — подхватывает Вадик.
— А мы по почерку его вычислим и выпорем на ближайшем профсоюзном собрании, — вставляет Борис.
— Да ну вас… Главное, чтобы у нас, кристально честных людей, проблем не было.
Присаживаюсь на кожаный диванчик рядом с Анжелой, которая уже достала косметичку и вдохновенно наводит красоту перед выходом на улицу. Все производственные проблемы ей побоку. Раскрываю пудреницу и тоже начинаю прихорашиваться.
Первым исчезает Эрик. Как обычно, не прощаясь.
Минут через пять выхожу на крыльцо, не торопясь спускаюсь по ступенькам из фальшивого мрамора. Одна из припаркованных поблизости машин оживает и медленно подползает ко мне. Дверца гостеприимно распахивается.
Глава 4
Чудеса все-таки случаются в этой жизни. Утренний незнакомец решил осчастливить меня второй раз за день. Делаю вид, что его появление — в порядке вещей, и по возможности элегантно залезаю в салон. Авто эффектно разворачивается, сразу набирает скорость.
Несколько минут ведем разговор ни о чем. Иногда на меня вдруг что-то находит, и я превращаюсь в блестящую собеседницу. Фразы — остроумные, колкие, в меру кокетливые — так и летают. Только не сегодня. До чего же убогие беседы обычно ведутся при первом знакомстве, хотя так хочется показать себя с лучшей стороны и пустить пыль в глаза… Но ведь не буду я в самом деле сейчас раскрывать душу или излагать свои взгляды на современное изобразительное искусство. Так и отпугнуть недолго. Вдруг этот человек только притворяется приличным и более-менее цивилизованным.
Я замечаю, что у нас с ним одинакового цвета глаза — серо-зеленые.
Машина сворачивает в тихий переулок, останавливается у старинного особнячка.
Освещение в полупустом зале ресторана — мягкое, приглушенное. На столиках мерцают стилизованные под ампир светильники. Джаз играет очень тихо и совершенно не мешает разговаривать. Немедленно появляется официант, у которого на лице прямо-таки написано наличие диплома о высшем образовании. Возможно, даже двух дипломов, причем с отличием.
Сразу видно, что моего спутника здесь давно знают.
Официант бесшумно приносит тарелки из тонкого фарфора с чем-то действительно изысканным. Да, это вам не Зайкин плов.
— Здесь неплохо готовят, — снисходительно замечает мой спутник и, отпустив взглядом официанта, сам разливает шампанское по двум бокалам.
— Что ж, за нашу встречу.
— Обычно пьют за знакомство, но мы ведь даже не знакомы.
— Меня зовут Леонид, — улыбается он. — А вас?
Мое имя ему, кажется, нравится. Он словно пробует его на вкус одновременно с шампанским.
Странно, но у этого взрослого мужика улыбка настолько привлекательная, и такие милые ямочки вдруг появляются на щеках, что я таю, будто мороженое в жаркий полдень. Если бы Леонид сейчас потребовал отдаться ему прямо здесь, на покрытом вышитой скатертью столике, при всех этих респектабельных посетителях, музыкантах и официантах, я бы ни секунды не колебалась. То есть это, разумеется, преувеличение, но в целом не слишком далекое от реального положения дел. Всего лишь фантазия, не имеющая никаких последствий. Хорошо, что в мои мысли никто сейчас проникнуть не может.
Я слабо отдаю себе отчет, о чем мы беседуем. Вот, кажется, он рассказывает о своем бизнесе, потом переключается на школьные воспоминания.
— Вот мой сын совсем другой. Я ввязывался во все драки, наживал врагов, добивался каких-то целей чего-то доказывал другим и самому себе. Ему это просто не нужно. Книжки, собака, компьютер — этого достаточно. И друзья у него такие же. Какие-то отрешенные.
— А сколько ему лет?
— Скоро десять. С его матерью я в разводе, но с сыном вижусь часто.
Что ж, я тоже буду часто видеться с его сыном. Десять лет — отличный возраст, с таким почти взрослым человечком уже интересно дружить и общаться. Если он сам будет не против общения.