— Только не надо так орать, — удивительно спокойно произносит Вадик. — В коридоре даже слышно было.
Я остаюсь на пороге, а Вадик подходит к столу, внимательно рассматривает тело, касается руки. Как можно держаться и разговаривать так невозмутимо, будто ничего не произошло?
— Надеюсь, это не ты его? Да нет, он уже окоченел, а я видел тебя со спины на крыльце, когда подъехал. Случайно не знаешь, кто это такой?
Отрицательно мотаю головой. Слов просто нет.
— Интересное кино. Я специально шел за тобой, чтобы подстраховать. Ну, чего будем делать?
Никогда еще я не видела Вадика таким собранным, хладнокровным, энергичным и мужественным. Куда девался привычный раздолбай? Или у него настолько странная реакция на стресс?
— Придется звать ментов. Но сначала сделаем то, зачем пришли. Папочку ты куда закинула?
Все происходит как в кошмарном сне. Вадик садится на корточки, выуживает из-под стола мою сумку (как она там оказалась?), поднимает с пола оглушительно шуршащий пакет. Выдвигает ящик стола, нашаривает ключ от кабинета ВС.
ТотКтоНаСтоле равнодушно смотрит на меня сквозь полуопущенные ресницы.
Господи, как страшно! Мне хочется коснуться его руки, вдруг мы ошиблись, и он все-таки жив, и еще можно спасти… Нет, конечно, уже слишком поздно, это очевидно. Все-таки решаюсь тронуть холодное запястье… Поздно… слишком поздно…
Мы с Вадиком тихо заходим в кабинет шефа. Вадик отдраивает папку портьерой и кладет на стол.
— Все, никаких отпечатков. Если спросят, почему ты так рано появилась, скажешь, что часы ушли вперед на час. У тебя ведь механика? Переведи стрелки.
Какой он все-таки молодец, надежный друг, который всегда поможет и вспомнит даже о мелочах. Как можно было вечно к нему придираться и не принимать всерьез? Вот так и познаются друзья. Когда мы снова оказываемся в приемной, Вадик набирает короткий номер и начинает обрисовывать ситуацию.
— …Нет, ничего не трогали, — говорит напоследок, кладет трубку и оборачивается ко мне. — Сейчас приедут.
Они приезжают действительно быстро, минут через пятнадцать-двадцать. Двое в штатском, сильно напоминающие бандитов. Хотя ведут себя довольно вежливо. Еще через полчаса появляется следующая порция правоохранителей, из которых только у одного, благодаря очкам, относительно интеллигентный вид. Вероятно, это эксперт. Прибывшие разгуливают по всем комнатам, непринужденно беседуют друг с другом о своих личных делах, записывают наши с Вадиком показания.
К стене жмутся растерянные Анжела и Борис, потом присоединяются к нам с Вадиком. Теперь мы все сидим рядышком на диване, стараясь лишний раз не раздражать гостей, которые теперь из-за чего-то переругиваются между собой.
Приезжает следующая партия деловитых людей, тело увозят.
— Лизавета, вот уж не думал, что ты такая трусишка, — шепчет он мне на ухо Вадик. — Открой глаза, его уже тут нет.
Эрик заявляется только сейчас, невозмутимый и сосредоточенный как обычно. Еще бы, к нему произошедшее не имеет отношения, можно строить из себя непрошибаемую личность. Остальные притихли, даже Вадик. Весь рабочий день большая часть коллектива пытается восстановить нервные клетки с помощью кофе, остатков коньяка и шоколадных конфет. Приходится еще отвечать на расспросы любопытствующих соседей по этажу и как-то общаться с ничего не подозревающими клиентами. Клиентам, разумеется, лишняя информация не нужна. Кто захочет связываться, даже мимолетно, с компанией, в офисе которой происходят криминальные инциденты? Говорят, подобные бедствия заразны…
О том, что произошло — слишком страшно думать. Ужас, перемешанный с жалостью и чувством несправедливости. Почему, ну, почему это случилось со мной? Точнее, с НИМ?
Глава 6
— Расскажите о ваших отношениях с Рихтером Леонидом Александровичем.
— Я такого не знаю.
Казенный кабинет, узкое окно, на тумбочке возле дальней стены аквариум с рыбками... Молодой следователь пытливо заглядывает мне прямо в глаза.
— Но ведь именно вы обнаружили в офисе труп.