— Трех четвертей? – удивился Перрен, — Не может быть, чтобы так много!
— Может, — спокойно сказал Гилбен, — вы, видимо, не задумывались об аналогии между пирамидами фараонов и комплексами небоскребов финансовых корпораций.
— Подождите, Оуэн! Ведь сегмент супер-лакшери это приват-джеты, супер-яхты, виллы индивидуальной архитектуры, элитные гольф-клубы, эксклюзивные курорты…
— …А также, — продолжил Оуэн, — циклопические церемониальные лакшери-офисы с их содержимым включая не только сами здания и интерьеры, но также офисный планктон, менеджмент и обслугу.
— Церемониальные? – переспросил Перрен.
— Да, — Гилбен кивнул, — это самое подходящее слово. Ведь финансы в XXI веке уже не балансируют экономику, они выродились в культовые церемонии. Это как оккультные действия жрецов с мертвым фараоном якобы для его успешности в загробном мире. Но разберем любой из ваших примеров, хотя бы приват-джет. Это не просто авиалайнер в собственности одного олигарха, а целая экономическая пирамида дизайна и постройки, предполетного и полетного обслуживания, обучения персонала поддержания наземной инфраструктуры для этого. В общем: многотысячная толпа людей, которую олигарх, в процессе лакшери-потребления, вешает на шею мировой экономики.
— Ах вот вы о чем… — задумчиво протянул гость.
Гилбен снова изобразил застывшую мимику клоуна, только в этот раз не обиженного, а довольного собственной удачной шуткой.
— Да, Гастон, о чем же еще? Боливар не вынесет двоих, как верно подметил О’Генри. А боливар экономики не вынесет четверых. Это тонкий намек на олигархическое изъятие примерно трех четвертей мирового хозяйственного оборота.
— Не надо повторять мне, я услышал с первого раза. Так вот: данная проблема решается намного проще, чем вы, Оуэн, можете себе представить!
— Неужели? Интересно, и как же она решается?
— Переключением спектра потребления. Путь они заказывают не виллы и супер-яхты, а орбитальные фабрики и межпланетные корабли. Пусть хвастаются перед обществом и младшими партнерами не какой-то нелепой роскошью, а дирижаблями в стратосфере Венеры, или субмаринами в океанах Титана!
— С чего это олигархи вдруг согласятся изменить свои лакшери-манеры? — скептически поинтересовался Гилбен.
— С того, что им будет через их медиа внушена такая мода! — воскликнул Перрен, чуть раздосадованный непонятливостью собеседника, — Это ведь элементарно!
— Гастон, не хотите же вы сказать, что они полные идиоты?
— Не хочу. Они не полные идиоты, они такие же идиоты, как массовый потребитель. Их потребительскими мечтами можно управлять по примерно такой же технологии.
— В этом возможен потенциально-реализуемый план, — витиевато признал миллиардер.
…
МАЙ
19. Полугодичный юбилей первой пилотируемой регаты дальнего космоса.
Человеческая психика склонна к нумерологии. Любая дата, которую можно как-нибудь связать с другой датой через круглые цифры или через простую дробь — будет связана и отмечена под каким-то названием. 5 мая исполнилось полгода как Алкйона стартовала с околоземной орбиты прочь от Солнца вдогонку за объектом Чубакка. По такому поводу совместным решением экипажа и ЦУП Фамагуста MOXXI была назначена полноценная пресс-конференция экипажа — вторая за миссию (если считать первой ту, что состоялась непосредственно при старте 5 ноября).
Подготовка и согласования получились скандальными. Слишком много разношерстных групп были вовлечены в тему. Топ-менеджеры масс-медиа желали участвовать в отборе вопросов, и транслировать ответы астронавтов «вживую» — при этом опасаясь нарушить писаные и неписанные табу и намекая на необходимость самоцензуры астронавтов. Их поддерживали тяжелые политические фигуры, полагавшие, что ответы без самоцензуры опасны для общественного спокойствия. Фактически «общественное спокойствие» ушло куда-то еще в 2020-х, а после Вандалического кризиса вообще стало оксюмороном, но у политиков и их консультантов все еще сохранялись иллюзии, что оно скоро вернется. У команды MOXXI не было такой иллюзии, однако было желание избежать лишних ссор, поэтому они согласились на цензуру вопросов, отвергнув, однако, идею отрепетировать ответы заранее. На такую репетицию не согласились, прежде всего, сами астронавты, и предпочли увидеть вопросы лишь на самом мероприятии — чтобы было по-настоящему.