— Мм… Претендент дисквалифицируется, это как?
— Это, как правило, методом падения астероида. Молот Бога — как выразился сэр Артур Кларк в одноименном НФ-романе 1993 года. У него астероид назывался Кали. А у нас астероид называется Дарума, и он существенно тяжелее, чем Кали в романе Кларка.
Принцесса иронично хмыкнула, глотнула кофе, после чего выдала комментарий:
— Уже 9 лет мне кажется, что мы живем в мире, выдуманном сэром Артуром Кларком. Космическая Одиссея, Свидание с Рамой, а теперь вот Молот Бога… Кстати: когда?
— У Кларка – Кали примерно в 2110-м. У нас – Дарума 16 марта 2880 года.
— Ого, какая точность!
— Астрономия, — произнес профессор, — такая же точная наука, как артиллерия. Точно известно, когда снаряд финиширует, но есть нюанс: круговое отклонение от цели. Для случая Дарумы оно таково, что вероятность соударения с Землей всего лишь 1/300, как сообщает Комитет ООН по космическим угрозам. Дарума отслеживается с 2000 года, и уверенно можно сказать лишь, что он пройдет к нам намного ближе, чем орбита Луны.
— 2880-й это очень нескоро, — заметила Жасмин, — однако, при риске таких последствий, непонятно, почему Дарума до сих пор не обсуждался в среде политиков.
— Как раз понятно, — Филипп Уэллвуд улыбнулся, — по прогнозам самых авторитетных организаций: это Комиссия ООН по Устойчивому развитию, Римский клуб, Институт будущего и Всемирный совет будущего, наша цивилизация погибнет еще до 2100 года. Причем вовсе без астероидов: лишь за счет порчи климата и загрязнения экосистемы.
— Но, — возразила она, — это ведь был просто PR-фон передела финансовых потоков.
— Возможно, — ответил он, — так было задумано, только игра вышла из-под контроля, и к концу первой четверти века, мировая экономика являла собой, как сказал бы ослик Иа: жалкое душераздирающее зрелище. Гибридная Мировая война высветила суммарную картину. Как выразился Талвиц: скатились к Первой Мировой, только при гаджетах. В общем, никому не было дела до угроз будущих веков. Глобальные лидеры метались по планете в бессистемных попытках склеить осколки индустрии и логистики. Далее, как реквием, грянул Вандалический кризис и настала сверхновая эра. Будущее больше не заканчивается 2100-м годом, и вдруг сюрприз: пророчество джамблей. Завтра или чуть позже журналисты вспомнят про Молот Бога и конкретно про астероид Дарума. Тогда неизбежен массовый экзистенциальный шок. То, чего боится ООН и Еврокомиссия. То, почему созван экстренный андеграунд-саммит на Итаке, насколько я понимаю.
Профессор эксплитики замолчал, и устроился удобнее на подушке. Жасмин поставила кофейную чашечку на столик-тележку и произнесла:
— Ты понимаешь, но я не понимаю. Как событие, которое может случиться через 800 с плюсом лет, вдруг вызовет у массы людей какой-то шок сейчас? Объяснения, которые приводят организаторы андеграунда, не убедили меня. А какие аргументы у тебя?
— У меня аргумент от известного социологического факта. В 2018-м объявленная угроза потепления на 2 градуса Цельсия к 2100-му году вызвала шок у массы людей, особенно молодежи в развитых странах. Схема такого шока описана, например, в монографии…
— Стоп! — принцесса подняла раскрытые ладони в знак интеллектуальной капитуляции и пояснила, — Аргумент принят. А твои собеседники предложили, что с этим делать?
— Они не предложили, что делать, но, сказали достаточно, чтобы у меня возникла идея, любопытная в контексте нового общего бизнеса Самира с Оуэном Гилбеном и группой других персон примерно того же экономического веса.
Жасмин помолчала немного и предположила:
— Похоже ты имеешь в виду какой-то иной бизнес, чем стартап Stellarex.
— Верно. Иной. Хотя, для Stellarex это тоже тема. Дарума содержит не только огромную массу железа-никеля-кобальта, но и платиноиды…
— ОК, это ясно, Фил, но расскажи про иной бизнес.
— Рассказываю. Этот иной бизнес состоит в создании лакшери-моды на инвестирование дальних космических проектов через своего рода бутик. Продажа престижной роли «я спасаю мир». Ты, как владелец серьезного фэшн-бизнеса, понимаешь подобные схемы лучше, чем я.
— Понимаю, — согласилась она, — и вижу проблему такого бизнеса в слишком растянутом мотивирующем сроке: 800 лет это перебор.
— А если сократить мотивирующий срок впятеро? – поинтересовался Уэллвуд.