- И я тебя, - трется Лис макушкой о мой подбородок. И вместе с ее словами что-то натягивается и рвется и воздух со свистом врывается в легкие.
- Как твои крылья? – возвращает собирательница меня в реальность.
- Вроде нормально, - пожимаю плечами все еще заторможено, не могу перестать смотреть на нее, не могу перестать дышать ею.
- Покажи, - Эли отстраняется, отходит на несколько шагов, скрещивая руки на груди.
- Лис…
- Показывай, Зарецкий! – требует собирательница.
И приходится подчиниться. Получается все на удивление легко, проще, чем казалось, боли нет, ничего нигде не тянет, не зудит, только… у Элисте такое лицо, что я тут же хмурюсь, расслабленность вмиг слетает с меня шелухой.
- Лис?
Она не реагирует в индиговых глазах бесконечное удивление и непонимание.
- Элисте?
Громова отрывисто качает головой, хватается рукой за горло и гулко сглатывает.
Приходится расправлять крылья полностью, выгибать шею, чтобы понять.
Я смотрю за спину и ни хрена не понимаю.
Они не черные, не дегтярные, они цвета старого серебра и белая кромка кое-где.
Падает снег.
Конец!