«А что если бывший тут с новой бабой развлекается?» — неожиданно посетила очередная «здравая» мысль. — Это было бы знатным издевательством!»
Разозлившись на него, на себя и весь мир, я споро переставила закуски на стол, мысленно пожелала ему приятно отравиться, и быстро направилась к выходу, даже не обернувшись, хотя спина так и чесалась от чужого пристального взгляда.
— Уже уходишь?
Тихий, но властный голос заставил вздрогнуть. Я обернулась и… шумно выдохнула от облегчения.
— Ожидала увидеть кого-то другого? — слегка приподняв правую бровь, поинтересовался мой недавний «столик номер семь».
— Признаться, да, — с легкой улыбкой ответила мужчине.
— И кого же? — нахмурившись, потребовал ответа он.
Очень хотелось сказать: «не ваше дело!», но этика, эстетика и гость всегда прав.
— Старого знакомого, — отмахнулась я общей фразой. — Приятного вечера.
Я направилась к выходу, но дверь неожиданно оказалась закрыта. Постучала в надежде на здравомыслие администратора, но все зря. Если это глупая шутка, то она не удалась. В последний раз с остервенением подергав ни в чем не повинную ручку, я резко развернулась и неожиданно оказалась в капкане крепких рук.
— Закрыто? — наклонившись к самому ушку, прошептал блондин, пощекотав чувствительную кожу на шее теплым дыханием.
«Вера влипла!» — пронеслась в голове паническая мысль.
Надо вырываться, бежать, спасать честь и достоинство, но вместо этого я замерла в теплых крепких объятиях. От кожи мужчины все еще шел пар после сауны, а белоснежное полотенце, обмотанное вокруг талии, слегка топорщилось, недвусмысленно выдавая намерения гостя.
— Ты так замечательно пахнешь, — мечтательно протянул он и втянул трепещущими ноздрями воздух, прикрыв от удовольствия неожиданно яркие и ясные глаза. — А когда боишься, просто умопомрачительно.
Боже мой, он маньяк?
— Выпустите меня немедленно! — как можно более спокойно потребовала я, на что блондин лишь широко улыбнулся, сверкнув острыми клыками. Еще и оборотень. Только бы не волк! — Я буду кричать! — предупредила, упираясь ладошками в горячую влажную грудь.
Подрагивающие пальцы покалывало от давно забытого ощущения, когда под подушечками упруго перекатываются тугие мышцы.
— Кричи, — выдохнул он и одним плавным движением коснулся губ.
Он не был груб, и поцелуй совсем не напоминал завоевание жертвы. Нежность сквозила в каждом прикосновении, в каждом легком касании губ. Мужские руки скользнули с талии выше и обхватили мое лицо. Он не удерживал, он просил остаться, и я хотела отвернуться, но отчего-то не смогла. Ответила на поцелуй, потянулась за лаской, как цветок к солнцу, и с удовольствием запустила пальцы в блестящие от влаги светлые волосы, теснее прижимаясь к мужчине. И это спонтанное решение в тот миг казалось единственно верным и крайне важным, будто от него зависели две жизни.
Поняв, что я никуда не убегу, мужчина глухо застонал, резко подхватил меня под бедра и понес к ближайшему дивану, не переставая покрывать поцелуями лицо, шею, плечи. Каждое прикосновение отдавалось волной мурашек, а в груди медленно разгорался теплый, приятно щекочущий изнутри огонек. Давно забытое чувство накрыло меня с головой. Первые поцелуи, первые касания, когда двое еще только узнают друг друга, каждый вздох отдается тугой волной возбуждения, которое вскоре, накопившись, прорвется наружу очередным стоном. И снова влажные губы спускаются мучительно медленной дорожкой поцелуев от висков к груди, чтобы там задержаться, сорвав глухой вскрик, когда чуть шершавый, как у кошек, язык оборотня пройдется по набухшему соску. Широкая ладонь в это время накроет вторую грудь. А пальцы у него не менее шершавые чем язык…Божественно! Ниже, еще ниже. Он ласково щекочет языком живот, срывая все новые стоны, и я выгибаюсь навстречу. Скорее, я не могу больше ждать!
Когда я оказалась на диване? Не помню, да и не хочу. Что случилось с одеждой, и куда она подевалась? Без разницы! Весь мир сузился до двух светящихся в темноте синих глаз с неестественно широкими зрачками.
Рука оборотня по-хозяйски соскользнула вниз, огладила мои бедра и медленно, словно издеваясь, двинулась к точке, где сейчас пульсировала вся моя жизнь.
— Риан, — произнес мужчина, остановившись в миллиметре от цели.
— Что? — дыхание срывается, и голос еле слышен.
— Я хочу, чтобы звала меня по имени, — попросил он. — Ты согласна?
— Да! — выдохнула ему в губы. Все тело уже сотрясалось в агонии, прекратить которую мог только он. Ногтями я впилась в широкие плечи, требуя продолжения, но оборотень все медлил.