* * *
Телефон истерично верещал, но Боцман не обращал на него внимания: он нежно поглаживал сломанную ногу. Капитан пошевелился, сел. Тряхнул головой, поправил кепку. Увидел скомканный пистолет, удивленно цыкнул языком. Потом, наконец, понял, что телефон уже давно звонит, а Боцман и в ус не дует! - Трубку дай! Боцман никак не отреагировал. Капитан на него за это не сердился: скомканный пистолет позволял все простить. Но на вызов надо ответить. Шатаясь, Капитан подошел к Боцману, запустил руку ему в карман и вытянул телефон. - Да... - На лбу елда! - ответил низкий чуть булькающий голос. Хозяин! - У нас тут... - начал Капитан, но хозяин его прервал: - Все знаю. Машину можешь вести? - Могу. - Радуйся, что жив остался. А теперь достань мне этого хмыря компьютерного, хоть откуда. Жопой отвечаешь! Капитан грустно оглядел передок "Сааба", сложившийся гармошкой. - Машину бы нам сюда... Другую. - На этой доедешь. - Движок всмятку, колесо пробито... - Сейчас у тебя башка будет пробита, козел! Откинь капот! Капитан с трудом поднял покореженный капот... И впервые в жизни по-настоящему испугался. Под капотом пузыилась буро-зеленая зловонная жижа. Иногда к поверхности что-то всплывало, и тогда казалось, что жижа каким-то непонятным образом смотрит на Капитана - затравленно и злобно. - Блевушку видишь? Сунь в нее по локоть руку с телефоном, держи секунд десять. Потом вытаскивай. Понял? - По... - Делай! Пересиливая отвращение, с трудом борясь с бунтующим желудком, Капитан начал опускать руку, сжимавшую телефон, в теплую булькающую жижу. Жижа затекла под манжеты. Рука уже была в этой гадости по самое плечо, но дна не чувствовалось. У Капитана, впрочем, не было сил, чтобы удивляться. Хозяин сказал - надо делать. Отсчитав десять секунд, он торопливо выдернул руку, и тут, все-таки, удивился: рука была сухая, ни на рукаве, ни на телефоне не налипло ни капельки. И тут машина начала расти. Капот вытянулся, приобретая цилиндрическую форму, черный лак потрескался и пошел чешуйчатой рябью. Колес, вроде, тоже стало больше. - Приложи телефон к левому плечу, потом - к правому, - зарычал голос хозяина. Капитан повиновался, втайне надеясь, что сам он от этой операции не изменится. Действительно, не изменился. Вздохнул. - Зря надеешься, - хохотнул хозяин, - теперь ты мой. - Я и без того твой, - буркнул Капитан. - Телефон не выключай, положи рядом, на сидение. И поехали. Капитан упихал всхлипывающего Боцмана внутрь салона, захлопнул дверцу. Сам сел за руль, положив включенный телефон на соседнее сидение, как велел хозяин. - Вперед! - зарычал телефон. И Капитан повернул ключ зажигания. Никакого звука не последовало. Просто машина рванулась вперед, не дожидаясь, пока Капитан отпустит сцепление. Капитан едва не слетел в кювет, но быстро выровнял странную машину. Внутри "Сааба" тоже все изменилось: сиденья блестели и казались липкими, приборы на приборной доске исчезли. На их месте выросли какие-то шерстистые извивающиеся хвостики, из зарослей которых торчал руль. Хоть руль остался рулем! - По счету "Три" поворачивай направо. Раз... Дорога шла прямо, свернуть можно было только в кювет. - Но... - В ушах говно! Три! - оглушительно зарычала трубка. И Капитан крутанул руль. Он не стал зажмуриваться. Он видел надвигающийся кювет, видел зеленоватые вспышки, видел, как горизонт пошел крупными волнами, а потом застыл. Волны остались... То есть, не волны, а плавные холмы, покрытые зеленой травой. Машина неслась по дороге, мощеной розовыми плитами. А кругом было лето. И степь. Теплый ветерок приятно дует в лицо... Капитан содрал с головы жаркую кепку, кинул на сидение, к телефону. И сразу понял, что изменения еще не кончились. Машина теперь превратилась в открытую, без верха... И, кажется, перестала быть машиной. Вместо шуршания шин слышался ровный топот. Перегнувшись через низкий бортик, покрытый чешуей, Капитан увидел три широкие когтистые лапы. С правой стороны, догадался он, долно быть еще столько же. Передок машины вытянулся еще больше и вдруг выгнулся вверх. Капитан понял, что это - мощная шея, на которую насажена мелкая голова, похожая на жабью, только без глаз. А глаза... Телефон изменился самым радикальным образом. Вытянутый, искривленный, вороненое лезвие блестит... Меч! - Что пялишься! - зарычал меч голосом хозяина, - веди своего шваба, а то он тебя сожрет, если руль отпустишь! Пялиться - мое занятие. Действительно. С широкой гарды меча на Капитана смотрели два глаза. Два ужасных, нестерпимо живых круглых глаза.
ГЛАВА 3.
Стены Йормунграда занимали уже большую часть горизонта. Степь сменилась полями, вдоль дороги начались лесозащитные полосы - деревья напоминали поставленные на попа сосульки. Ветвей не было, зато сверху донизу топорщились огромные, растущие прямо из стволов, треугольные листья. Дмитрий не удивился, но испугался - именно тому, что не удивился. Все это казалось знакомым. СЛИШКОМ знакомым. И ядовитые птицеморы вдоль дороги (именно так называются деревья-сосульки), и сама розовая дорога, и поля, и громадные стены столицы. И низкие двухэтажные домики предместий. И даже неуклюжие восьминогие создания, пощипывающие редкую травку между досчатыми заборами. - Слейпы, - прошептал Дмитрий. - Верно, - кивнул полубородый, - память не обманешь. Имя-то свое не забыл? Дмитрий ухмыльнулся: - Дима Горев меня зовут, для друзей - Фленджер, - он вдруг почувствовал, что соврал. Теперь, в свою очередь, ухмыльнулся полубородый: - Забыл. Ладно, вспомнишь. Не отвертишься. Толик уже стянул теплую куртку и остался в грязном синем рабочем халате: - А меня как зовут? - Не знаю, - пожал плечами полубородый, - вообще не пойму, братушка, откуда ты взялся. - Как! - возмутился Толик. - Наперекосяк! Друга твоего я специально сюда вытащил. А ты просто случайно, как говорится, "на хвоста упал". Почему-то при слове "хвост" Дмитрий с новой силой ощутил мускусную змеиную вонь. И, наконец, решился: - Чем пахнет? - Драконом, - охотно ответил полубородый. - А разве пахнет чем-то? - удивился Толик, - я ничего не чувствую. - Тебе и не полагается. Драконов чувствует наш друг. А знаешь, почему? Толик помотал головой. Дмитрий неподвижно скорчился на сидении. Несмотря на жару, ему не хотелось скинуть верхнюю одежду. Ему не хотелось открывать себя этому миру, в котором, он знал точно, его ожидают опасные приключения и крупные неприятности. Приключения Дмитрий ненавидел. А уж что до неприятностей... - Эй, храбрый рыцарь, где же твой меч? Раскольников, где твой топор? неожиданно запел Толик фальцетом. Толику, по всей видимости, новый мир понравился. Действительно, что Толик терял? Семьи, можно считать, нет: жену свою Толик так ненавидел, что убил бы, наверное, если бы не проводил почти все свободное время в лаборатории. Зарплату уже полтора года не платят, комната в коммуналке - еще теснее, чем кабинет в подвале Института нефти. Тараканы, толстая Клава, зима. Здесь, хотя бы, лето! А что потерял Дмитрий? Фактически - всю свою жизнь. Жизнь свою он любил. Но с другой стороны, именно поэтому он здесь и оказался. Здесь... В предместьях столицы мира. Чужие воспоминания, кружившиеся в голове Дмитрия, подсказывали, что он должен ненавидеть предместья. За что? Приятные домики, нижние этажи каменные, верхние - из бревен. Только выкрашены по-дурацки, в серый цвет. Народа на улице было немного, но яркие одежды жителей резко контрастировали с серыми каменными стенами. С высоты кабины грузовика казалось, что это разноцветные бабочки попали в мрачную пещеру и теперь, уставшие и голодные, еле ползают в поисках выхода. Полубородый нажал на тормоз, и машина, хрипя и натужно постанывая, остановилась. Мотор недовольно взревел, и водитель крикнул, стараясь перекрыть скрежет деталей: - Бар "Дракон"! Здесь жилье найдете. И все прочее... Вон, слева бар, через дорогу. Дмитрий оторвался от своего окна и поглядел в другую сторону, куда указывал полубородый. Грузное трехэтажное здание с окнами-бойницами вплотную подступало к дороге. Рядом, у коновязи, топтались на многочисленных ногах оседланные слейпы. - Нам точно туда? - спросил он на всякий случай. - Точнее не бывает, - подтвердил полубородый и вдруг хмуро спросил, если тебя спросят, как зовут, ты что ответишь? Дмитрий пожал плечами: - Фленджер. - А что это значит? - Прибор такой. Электронный. Звуки портит. - Сойдет. Ладно, снимай шубу и проваливай. Если они тебя там сдуру станут в рыцари посвящать - не сопротивляйся. Пусть. - Они - кто? - Рыцари Предместий, шушера. Собрались, ситуацию обсуждают. Тайный совет. Они нам сейчас нужны, но именно как шушера. Что ни предложат - соглашайся. Да. А спросят, откуда ты, скажи - тебя Нифнир прислал. И все, ничего больше. Ясно? - Полубородый повернулся к Толику, - а ты вообще молчи по возможности. Дмитрий и Толик, подхватив сумки и бесформенные кули, в которые превратилась их зимняя экипировка, вывалились наружу. Полубородый, перегнувшись через всю кабину, захлопнул за ними дверцу. Она как-то влажно хлюпнула. В следующий момент мотор взревел, "Колхида" резко дернула с места и оставила в воздухе черное вонючее облако выхлопа. - Бр-р-р... Жуткое место, правда? - сказал Толик и демонстративно поежился, улыбнувшись во всю мордочку. На самом деле он чувствовал себя превосходно. Зато Дмитрию и впрямь было жутко. Предательские воспоминания, серые стены... Хорошо хоть, мускусная вонь пропала. Мимо бочком скользили местные жители. Их утонувшие в плечах головы и подобострастные взгляды не сулили ничего хорошего. Какой-то мужик в малиновом камзоле с роскошными фестонами и в рваных на коленях джинсах отсалютовал путешественникам длинной ржавой шпагой. Они неловко поклонились, и мужик проследовал дальше. - Что делать будем? - Дмитрию хотелось вжаться в стену и исчезнуть, настолько ему было не по себе. Он шагнул к каменной кладке, оперся на нее спиной и внезапно почувствовал, что сзади ничего нет. Замахав руками, Дмитрий чуть не завопил. Толик вовремя вытащил его из стены: - Ты сейчас провалишься. Обернувшись, Дмитрий заметил, что на месте каменных блоков теперь находится узкая распахнутая дверь. А над ней тихо гудит неоновая надпись кривыми рунами: "Бар Дракон". Дмитрий мрачно отметил, что понимает руническое письмо. - Это не дом, - тихо сказал Дмитрий, - это и есть тот самый кабак. - "Дракон"? Сюда-то нам и надо, если верить водиле. - А если не верить? - Спросил Дмитрий, но тут же понял, что обращается к спине Толика. Толик, не раздумывая, топал в душный полумрак, начинавшийся за дверью. Дмитрий пожал плечами и вслед за Толиком проследовал внутрь. Зал заведения был практически пуст. В конце длинного стола сидели несколько человек и о чем-то шептались. Еще двое молча стояли у стойки, угрюмо пялясь прямо Дмитрию в глаза. За стойкой небритый толстяк в накрахмаленном переднике протирал матовые стаканы, а над ним... Над толстяком прямо из стены торчала гигантская голова фантастического чудовища. Судя по сверкающим чешуйкам, каждая из которых напоминала размерами и цветом компакт-диск, многочисленным шипам, рогам и зубам, ощерившимся в хищной ухмылке, она когда-то принадлежала доисторической рептилии. Дмитрий сделал шаг вперед и налетел на низкорослого Толика, чуть не сбив того с ног. - Вот это зверюга... - Восторженно прошептал Толик. - Ее, наверное... - Закрыто! - прорычал толстяк, - я же дверь запер! Как вы сюда вошли? - Что значит закрыто? - возмутился Толик, - вот у вас народ... Дмитрий со всей силы пнул Толика коленом под зад. Толик заткнулся - но уже было поздно. - Народ в поле, - спокойно сказал один из мужчин, стоявших возле стойки. На нем были короткие кожаные штаны до колен, мягкие полусапожки, стальной шлем-шишак. Красная шелковая рубаха навыпуск перепоясана двумя ремнями, и с каждого ремня свисают увесистые ножны. Но пока что этот воин не тянулся к оружию, полагая, видимо, что справится и так. Дмитрий подумал, что справится, конечно же справится. Мужчина в красной рубахе пошел к Толику, раскачиваясь, поигрывая мощными мускулами под тонкими рукавами и с шумом выпуская воздух через сжатые губы. От каждого выдоха его белые длиннющие усы выгибались вперед и становились похожими на клыки кабана. Толик замер, он не мог двинуться с места от страха. Дмитрий тоже испугался было и решил, что надо бежать... Но тут понял, что бояться нечего и бежать некуда. Хуже того: Дмитрий прекрасно знал, что следует делать. Никогда раньше его не посещало знание такого рода. Никогда раньше он не понимал рун. Никогда раньше он не чуял драконов по запаху. Никогда? Как только воин в рубахе подошел к Толику вплотную, Дмитрий швырнул на пол свой куль одежды и высоко подпрыгнул. Его нога стремительно пронеслась над головой Толика и врезалась пяткой в белые усы. Воин удивленно отпрянул, руки его упали на рукоятки мечей, но Дмитрий уже был рядом. Схватив воина за руки, он резко дернул их на себя, выворачивая кисти. Мечи выскочили из ножен и с грохотом повалились на чистые крашеные доски пола. Одновременно Дмитрий нанес воину удар в грудь коленом, а потом уперся носком в широкий пояс, на котором болтались опустевшие ножны и, оттолкнувшись, оказался на стойке. Толстяк как раз замахивался увесистым стаканом. Дмитрий выхватил у толстяка стакан, свободной рукой сбил с воина шлем-шишак и со всей силы опустил стакан донышком на белесую макушку. Воин мешком повалился на пол, к своим мечам. Дмитрий соскочил следом, поставил воину ногу на грудь и сжал в кулаке его усы. За спиной послышался тихий скрипучий голос: - Что, Теофил, с длиннополыми легче воевать? Дмитрий вовремя оглянулся: тихо вжикнула сталь по коже - это второй воин, бывший у стойки, выхватил свой меч. Перекатившись через голову, Дмитрий ушел от удара, потом сразу оказался на корточках и, не вставая, сделал подсечку. Воин упал на спину, описав мечом неловкую кривую. Дмитрий поймал лезвие меча между ладонями, выпрямился и пнул воина в пах. Жалобный вой сотряс темный воздух бара. Дмитрий добавил ребром ладони по крепкому затылку. Второй воин тоже повалился мешком, меч остался у Дмитрия в руках. Размахнувшись, он метнул меч в стену, словно это был не меч, а перочинный ножик. Меч воткнулся в каменную стену почти по самую рукоять. Толстяк уже пришел в себя и спокойно стоял, вытянув в сторону Дмитрия руку ладонью кверху. Дмитрий подобрал с пола стакан и протянул толстяку. Тот принялся как ни в чем ни бывало протирать этот стакан. Дмитрий плюхнулся на скамью, положил локти на стол. Люди у дальнего конца стола шептались, уныло изучая свои стаканы. Толик все еще торчал возле дверей. Первым заговорил толстяк: - Ты откуда, рыцарь? - Я не рыцарь, - ответил Дмитрий, не глядя на толстяка. Толстяк помолчал. Потом снова спросил: - А откуда ты? "Не откуда, а от кого. От Нифнира," - хотел ответить Дмитрий, но передумал. Полубородый урод уже накатал колею, глубокую и абсолютно непонятную. Если сейчас на него сослаться - все, пропал, из колеи пути не будет. Поэтому Дмитрий решил рискнуть по-своему: - Меня Бурт привел. Медвежатник. Разговор на дальнем конце стола сразу стих, посетители уставились на Дмитрия - огромный бородатый детина, обмотанный шкурами и беспорядочно перетянутый различными ремнями, сухонький старичок в тяжелом высоком шлеме и толстая тетка с высокой прической, похожей на шлем старичка. Но бармен остался невозмутим: - Бурт служит Клаю, Клай - полковник гвардии Арконы, так? Это я для ясности спрашиваю... - Так, - Дмитрий кивнул. - Значит, гвардии Арконы что-то от нас нужно, так? И тут снова у Дмитрия внутри зашевелились чужие воспоминания - сначала где-то в животе, потом выше, протягивая скользкие прозрачные щупальца в сердце и в мозг, и, наконец, дотянулись до рта. Дмитрий со всей силы хлопнул кулаком по столу: - Если мастеру Бонифацию что-то понадобится от вас, вы все побежите это исполнять и ни о чем не догадаетесь! Уже забыли?! Бармен, наконец, смутился. Дмитрий закончил спокойно: - А если мастер Бонифаций прислал сюда человека, значит, он просто хотел прислать сюда человека. Зачем - не ваше дело. Воспоминания растаяли. Теперь Дмитрий сам удивлялся своим словам насколько вообще был еще способен удивляться. Он сидел, стараясь не выдавать удивления. Слова, кажется, подействовали: бармен снова протирал кружку, посетители избегали глядеть в сторону Дмитрия. Толик сидел рядом и хихикал - он принял это все за удачный трюк. А Дмитрий напряженно думал. Только что он ввязался в какие-то местные дела, непонятные и, кажется, абсолютно идиотские. Объявил себя человеком этого самого "Клая Бонифация, п. г." Хоть одно ясно: "п. г." - полковник гвардии. Ну и что? Чем это поможет? Чем? "Медвежатник Бурт"! Диск с программой все еще был у Дмитрия с собой. Если здесь делают такие программы, значит, должны быть и компьютеры. Эх, добраться бы хоть до самого завалящего, до поганой "четверки"! И тогда... - Тачка в кабаке есть? - Машинально спросил Дмитрий у хозяина. Хозяин удивленно вскинул брови. Он, наверное, не понял вопроса, тем более, что Толик спросил одновременно с Дмитрием: - Пиво есть? - Могу предложить строфарии... - Начал хозяин, но тут дверь за стойкой распахнулась и в помещение вбежала девушка. Дмитрий обомлел. Та самая девчонка! Никаких сомнений: он только что думал о программе-взломщике и как раз припомнил эту девушку с Митинского рынка. Только сегодня утром она была в вязаной шапке, а сейчас - в смешном голубеньком чепчике. Девушка встретилась глазами с Дмитрием и легонько подмигнула. Но улыбки на ее лице не было, девушка выглядела очень напуганной. Склонившись к уху хозяина, она начала что-то быстро шептать. - Скажи всем, - прервал ее хозяин. Девушка оперлась ладонями о стойку и громко сказала в зал: - Я только что видела... Я на втором этаже была и видела в окно. Стража короны, человек двенадцать. Идут сюда! Детина в шкурах вскочил с места, чуть не опрокинув скамейку: - Рогачи? - Зарычал он. Девушка кивнула, нервно сглотнув. Детина, отшвырнув недопитую кружку, шумно кинулся вдоль стола к стойке. Толстуха, не отставая, бежала следом - ее чудовищные габариты переваливались под полупрозрачной тканью легкого платья, словно дыни в мешке. Позади семенил старичок, волоча по полу тяжелый меч-эспадон. - Сюда! - хозяин суетился возле открытой двери, - наверх! - Может, вниз? - Предложила толстуха. - Ни за что! - Хозяин всплеснул руками, - ты сама знаешь, кто у меня там бегает. От тебя один скелет останется, да и тот не весь. Наверх! - Что стряслось, - нахмурился Толик, - менты? - Быстро! - Девушка выбежала из-за стойки, схватила Толика за руку и потянула к двери, за которой уже скрылись толстуха и старик. Толик упирался: - Дим! А ты? - Он от Клая, ему ничего не будет. - Стой! - Дмитрий уцепился за один из ремней бородатого детины. Поможешь... - Не-е... - Детина оскалился, выставив напоказ неровные пеньки, оставшиеся от зубов, - если я страже попадусь, они меня на кол посадят только для начала. - Хоть дружков своих забери... - Дмитрий кивнул на двух забияк, все еще валявшихся без сознания возле стойки. - Плевать на них, - бородач последним вошел в дверь и запер ее изнутри. Одновременно распахнулась входная дверь, и зал стал наполняться людьми. Действительно, стражники - Дмитрий догадался об этом не только по одинаковой одежде: на всех были гладкие металлические панцири, одинаковые короткие кожаные юбочки, одинаковые сапоги до колен и одинаковые шлемы, похожие на повернутые рогами кверху полумесяцы. О том, что перед ним стражники, Дмитрий понял по выражению лиц - наверное, во всех мирах у ментов одни и те же лица. "Плевать на них," - повторил Дмитрий про себя слова бородача, хоть и не знал точно, на кого ему плевать. Наверное, на всех сразу... Кроме девчонки. Она очень милая. - Та-ак... Попрятались, крысы... - сказал один стражник, наверное, старший. На его панцире была выдавлена эмблема, простая, словно детский рисунок: волны, два берега, между берегами - мостик, а сверху висит контур трехзубчатой короны. - А ты кто? - Старший, казалось, только что заметил Дмитрия. - Фленджер я. Дима, - приветливо ответил Дмитрий, как бы между делом подобрав с пола мечи, оброненные парнем в красной рубахе. - Та-ак.. Тесаки-то положь, да? - Один я тут. Нет никого, - невпопад ответил Дмитрий. - А это что за падаль? - Стражник покосился себе под ноги, - Теофил из Арконы, Добужин с Бильреста. Смотри-ка! А говоришь - один! - Стражник хохотнул, остальные тоже ухмыльнулись, поигрывая кривыми саблями в коричневых ножнах. - А ты, значит, Фленджер... Не слыхал. Отдавай тесаки, короче, - старший направился к Дмитрию, вытянув перед собой пустые руки ладонями вверх. Дмитрий ждал. Если новые инстинкты не подведут, скоро имя "Фленджер" тут будут знать все. Инстинкты не подвели. Мечи одновременно свистнули, мелькнув в воздухе, и замолкли. А стражник хрипло завопил: его отрубленные руки глухо хлопнулись об деревянный пол. Упав рядом с руками, стражник катался по полу, оставляя темные липкие следы. Остальные стражники несколько секунд оторопело молчали, а потом, выхватив сабли, бросились на Дмитрия. Дмитрий спиной вперед запрыгнул на стойку, сразу рубанул мечом по чьей-то руке, сжимавшей саблю, одновременно заехав пяткой в лицо другого стражника, потом снова прыгнул и, сделав под потолком сальто, оказался на столе, за спиной у толпы стражников. Двоим, не успевшим обернуться, он сразу срубил головы, еще одного пнул в глаз носком ботинка. И вдруг почувствовал, как пространство, бешено вращаясь, уходит куда-то в сторону... Блюдо! Дмитрий поскользнулся на большом овальном блюде с какими-то головастиками в розовом желе. Упав на плечо, он еле успел откатиться - блюдо рассыпалось под ударами двух сабель. Пройдя сквозь блюдо, сабли застряли в мягкой древесине стола. Хозяева сабель на миг замешкались - этого Дмитрию хватило, чтобы заколоть одного из них ударом в горло, над панцирем, и, вытаскивая меч из тела, заехать черенком рукояти в висок другому, одновременно отразив вторым мечем еще несколько сабельных ударов. Резко перекатившись к краю стола, Дмитрий упал на пол, снова покатился, выскочив из-под стола с другой стороны. Сейчас перед Дмитрием был всего один стражник. Ударом правого меча Дмитрий вышиб саблю у стражника из рук, концом левого меча проткнув ему горло, и развернулся в прыжке - как раз вовремя: последние три стражника швырнули в Дмитрия скамью. Поняв, что увернуться от длинной скамьи не получится, Дмитрий со всех сил рубанул обоими мечами. Получилось! Скамья разлетелась на две половинки, которые врезались в стену где-то за спиной. Криво улыбнувшись, Дмитрий пошел на стражников. Стражники пятились, но защищались отчаянно. Несколько раз лезвия мечей Дмитрия скользили по металлу панцирей. Наконец, поймав перекрестием мечей саблю самого активного, Дмитрий нанес ему сильный удар ногой в пах. Стражник согнулся пополам, и Дмитрий сразу срезал ему голову, потом пинком отпихнул тело на второго стражника и присел, уходя от сабли третьего. Второй стражник, сбитый обезглавленным трупом товарища, совершил неловкое движение и раскрылся - Дмитрий погрузил лезвие ему в горло. Остался последний. Он стоял, выронив саблю, и хмуро ждал. "Нельзя его оставлять, - подумал Дмитрий, - он подмогу приведет, мы уйти не успеем. Связать... Лень возиться." Это были чужие мысли, отвратительные и ненужные, но Дмитрий ничего не мог с собой поделать - его руки действовали сами. Быстрый взмах мечом, и голова последнего стражника покатилась по полу. Тишина... Нет, слышны стоны. Старший, без рук, все еще жив. Дмитрий подскочил к нему и добил. Потом добил еще троих, оглушенных ударами. Теперь все. Дверь за стойкой тихонько приоткрылась и оттуда выглянул Толик. - Дим, сюда! - Заверещал он, - тебя подставили! Я... Широкая лапа, протянувшись сзади, зажала Толику рот. - Я их перебил, - громко сообщил Дмитрий. Лапа отпустила Толика. Посетители вывалились в зал. Бородач подошел к Дмитрию вплотную, положил лапы ему на плечи и заглянул в глаза. Осклабился: - Спаситель! Дмитрий передернул плечами, детина убрал лапы. - Спаситель!!! - Взвизгнула толстуха, принимая Дмитрия в свои объятия. Дмитрий выронил мечи - они звонко стукнулись о доски. - А эти два субчика все проспали! - Хмыкнул бородатый. - Ты садись, садись, - хозяин мягко надавил Дмитрию на плечи, усаживая на забрызганную кровью скамью. - Подожди, папа! - Это говорила девушка, - мы же видели, там еще двое было снаружи, они за подмогой побежали! - Ничего, - хозяин засеменил к стойке, - еще успеем хлопнуть по чашке строфарии. Под стойкой что-то зашипело, и по воздуху, никем не поддерживаемый, сам поплыл запотевший бокал, через край которого переливалась густо-зеленая пена. Бокал долетел до стола и аккуратно опустился перед Дмитрием. Дмитрий не удивлялся и этому - он был в ужасе.