- А как же его две женщины?
- Тут еще ничего не решили... Может быть, сын предпочитает, чтобы...
- В какой гостинице, вы сказали, он остановился?
- В "Провансале". Вы хотите с ним встретиться?
- Завтра! - отозвался Мегрэ. - Думаю, вы придете на похороны?
Мегрэ пребывал в довольно странном настроении.
Веселом и одновременно мрачном! Такси довезло его до гостиницы "Провансаль", где его встретил портье, а затем еще какой-то служащий в галунах и наконец худой молодой человек, сидевший за письменным столом.
- Господин Браун?.. Сейчас посмотрю, на месте ли он... Вы не могли бы назвать свое имя?..
И звонки. И беготня посыльного. Все это длилось по меньшей мере минут пять, прежде чем к Мегрэ подошли, чтобы отвести по бесконечным коридорам к номеру 37. За дверью раздавался треск пишущей машинки.
Утомленный голос проговорил:
- Войдите!
Мегрэ оказался лицом к лицу с сыном Брауна, тем самым, что отвечал за прием шерсти в Европе.
Без возраста. По всей видимости, лет тридцать, но с таким же успехом можно дать и сорок. Высокий, худой, с гладко выбритым, но уже морщинистым лицом. Строгий костюм и черный галстук в белую полоску, украшенный жемчужной булавкой.
Ни малейшего намека на беспорядок или растерянность. Ни одного торчащего волоска. И голос ничуть не дрогнул, когда он увидел посетителя.
- Вы не могли бы подождать немного? Я быстро...
Располагайтесь...
Машинистка сидела за столом в стиле Людовика XV.
Секретарь что-то говорил по-английски в телефонную трубку.
А младший Браун додиктовывал также по-английски каблограмму, в которой шла речь о процентах потерь, вызванных забастовкой докеров.
- Господин Браун... - позвал его секретарь и протянул телефонную трубку.
- Алло!.. Алло!.. Yes!..
Он долго слушал, не прерывая собеседника ни единым словом, а затем, перед тем как повесить трубку, коротко бросил:
- No!
И, нажав на электрический звонок, повернулся к Мегрэ:
- Портвейн?
- Нет, спасибо.
Но когда появился метрдотель, Браун тем не менее заказал:
- Один портвейн!
Все это он делал без спешки, но с озабоченным видом, как будто предполагал, что от его малейшего поступка к жеста, даже от самого незначительного движения мышц лица зависела судьба мира.
- Попечатайте у меня! - попросил он машинистку, указав ей на соседнюю комнату.
И обратившись к секретарю, добавил:
- А вы позвоните прокурору...
Наконец он сел и со вздохом положил ногу на ногу:
- Устал. Так это вы ведете следствие?
Пододвинул к Мегрэ бокал портвейна, принесенный слугой.
- Нелепая история, не правда ли?
- Не такая уж и нелепая! - проворчал Мегрэ далеко не самым любезным тоном.
- Я хотел сказать - неприятная...
- Разумеется! Всегда неприятно получить нож в спину и умереть...
Молодой человек нетерпеливо поднялся, распахнул дверь в соседнюю комнату, сделал вид, будто отдает какие-то распоряжения на английском языке, затем вернулся к Мегрэ и протянул ему портсигар.
- Спасибо! Я курю только трубку...
Браун потянулся к столику, где стояла коробка с английским табаком.
Только крепкий, дешевый! - заметил Мегрэ и вытащил из кармана собственную пачку.
Браун большими шагами заходил взад и вперед по комнате.
- Вы знаете, не так ли, что мой отец вел очень... скандальный образ жизни...
- У него была любовница!
Не только! И многое другое! Вам нужно все знать, чтобы не совершить... как это по-вашему? Промашку...
Телефонный звонок прервал его. Подбежавший к аппарату секретарь ответил на этот раз по-немецки, и Браун замахал ему отрицательно руками. Секретарь говорил довольно долго. Браун уже начал проявлять признаки нетерпения. И поскольку конца беседе не предвиделось, подошел к нему и, взяв из его рук трубку, положил на рычаг.
- Отец приехал во Францию давно, без матери... И он нас почти что разорил...
Браун не мог устоять на месте. Продолжая говорить, он закрыл дверь за секретарем. Затем коснулся пальцем бокала с портвейном.
- Вы не будете пить?
- Нет, спасибо!
Младший Браун нетерпеливо передернул плечами.
- Над отцом взяли опекунство... Моя мать очень страдала... И много работала...
- А, так это ваша мать вновь поднимала дело?
- С моим дядей, да!
- С братом вашей матери, конечно!
- Yes! Мой отец потерял... достоинство, да... достоинство... Но лучше, если об этом будут как можно меньше говорить... Вы понимаете?..
Мегрэ все время неотрывно смотрел на молодого человека, и того это явно выводило из себя. Тем более, что Брауну никак не удавалось разгадать смысл тяжелого взгляда комиссара. То ли он ровным счетом ничего не значил, то ли, наоборот, в нем таилась страшная угроза?
- Один вопрос, господин Браун. Господин Гарри Браун, как я вижу по надписям на вашем багаже. Где вы находились в прошлую среду?
Прежде чем молодой человек ответил, он дважды прошелся по комнате.
- А что вы хотите этим сказать?
- Ничего особенного. Я только спрашиваю, где вы были.
- Разве это важно для следствия?
- Возможно, да, а возможно, и нет!
- Если не ошибаюсь, встречал в Марселе "Гласко".
Судно с шерстью из Австралии, которое сейчас находится в Амстердаме и не разгружается из-за забастовки докеров...
- Вы не видели вашего отца?
- Нет, не видел...
- Еще один вопрос, последний. Кто занимался рентой вашего отца и какова она была?
- Я! Пять тысяч франков в месяц... Вы хотите рассказать об этом в газетах?
За стеной по-прежнему раздавался треск пишущей машинки, звоночек в конце каждой строчки и стук каретки.
Мегрэ встал, взял шляпу.
- Благодарю вас!
На лице Брауна выразилось крайнее удивление.
- И это все?
- Все... Благодарю вас...
Снова зазвонил телефон, но молодой человек продолжал стоять на месте, будто и не собирался снимать трубку. И смотрел, не веря своим глазам, как Мегрэ направляется к двери.
Наконец судорожно схватил лежавший на столе конверт:
- Я тут приготовил немного на нужды полиции...
Но Мегрэ был уже в коридоре. Вскоре он спустился по роскошной лестнице и пересек вестибюль в сопровождении лакея в ливрее.
В девять часов он поужинал в полном одиночестве в ресторане гостиницы "Бекон", листая телефонный справочник. И трижды заказывал телефонный разговор в Канн. Только на третий раз ему ответили:
- Да, это здесь недалеко...
- Вот и замечательно! Будьте так любезны, передайте госпоже Жажа, что похороны состоятся завтра в семь часов в Антибе... Да, похороны... Она поймет...
Немного походил по комнате. Из окна, в пятистах метрах, виднелась белая вилла Брауна с двумя освещенными окнами.
Хватит ли у него сил?..
Нет! Ему так хочется спать!
- А у них, случайно, нет телефона?
- Есть, господин комиссар! Мне им позвонить?
Славная маленькая горничная в белом чепце напоминала мышку, суетливо бегающую по комнате.
- Месье!.. Одна из дам у телефона...
Мегрэ взял трубку:
- Алло!.. Говорит комиссар... Да... Я не смог зайти к вам сегодня... Похороны состоятся завтра утром в семь часов... Что?.. Нет! Только не сегодня... У меня много работы... Доброй ночи, мадам...
Он вроде бы разговаривал со старухой. И теперь она, взволнованная, наверняка побежит сообщать новость дочке. И обе начнут спорить о том, как им лучше в данной ситуации поступить.
В комнату, медоточиво улыбаясь, вошла хозяйка гостиницы "Бекон".
- Вам понравился буйабес {Рыбный суп}?.. Я его специально для вас приготовила, поскольку...
Буйабес? Мегрэ безуспешно рылся в собственной памяти.
- Ах да! Превосходный! Просто изумительный! - поспешил откликнуться он с вежливой улыбкой.