- Итак, что вы конкретно хотите знать?.. За ваше здоровье!.. Это виски еще осталось от Уильяма...
- Как вас зовут?
- Жажа... Но чтобы подразнить меня, они иногда кличут меня толстушкой Жажа...
Она опустила глаза на свою весьма внушительных размеров грудь, возлежавшую на столе.
- А вы давно познакомились с Уильямом?
Сильви уселась на прежнее место и, положив подбородок на руку, неотрывно смотрела на Мегрэ. Рукав ее халата лежал на тарелке.
- Мне кажется, мы с ним почти всегда были знакомы. Но его фамилию узнала только на прошлой неделе... Нужно вам сказать, что, когда был жив мой муж, бар "Либерти" гремел на всю округу... Сюда постоянно заглядывали артисты, художники... А это привлекало и богатых посетителей, что приходили на них поглазеть... Особенно владельцев яхт, они ведь почти сплошь чудаки да гуляки... Помню, в те времена я частенько видела Уильяма: в белой кепочке, с друзьями и с хорошенькими девицами... Они сидели тут допоздна целой ватагой и угощали друг друга по очереди...
Потом муж умер... Мне пришлось на целый месяц закрыть кафе... Не сезон был... А на следующую зиму я провалялась три недели в больнице с перитонитом...
Кое-кто этим воспользовался, чтобы открыть еще одно подобное заведение в порту... С той поры здесь тихо...
Я даже не особенно забочусь о привлечении клиентов...
Однажды я вновь увидела Уильяма, вот тогда мы с ним по-настоящему и познакомились... Он напился... Рассказывал всякие истории... Потом заснул на диване, потому что уже не стоял на ногах...
- Он всегда носил кепку яхтсмена?
- Нет! Он уже успел измениться. А когда, бывало, выпьет, и вовсе начинал грустить. Но он привык приходить ко мне время от времени...
- Вы знали, по какому адресу он жил?
- Нет. Мне его расспрашивать было ни к чему. А сам он о своих делах никогда не рассказывал...
- Он долго тут оставался?
- Когда три дня, когда четыре... Приносил еду... Или давал денег, чтобы я сходила на рынок... Говорил, что нигде так вкусно не кормят, как здесь...
Мегрэ снова посмотрел на розовое мясо бараньей ноги, на остатки душистого салата. Аппетитно выглядело, ничего не скажешь!
- Сильви была уже с вами?
- Да что вы такое говорите! Ей ведь только двадцать один стукнуло...
- А как вы с ней познакомились?
Заметив, как сразу нахмурилась Сильви, Жажа кинула ей:
- Да комиссару все это прекрасно известно, будет тебе! В тот вечер тут как раз находился Уильям... Мы с ним вдвоем сидели в баре... А тут заявилась Сильви с парнями, которых она подцепила не знаю где, то ли коммивояжеры, то ли еще что-то в этом роде... Уже успели где-то принять... Заказали выпивку... А про нее с первого взгляда стало ясно, что новенькая... Все пыталась их увести до того, пока они совсем не наклюкались... Но как взяться за дело, не представляла... А потом произошло то, что и должно было произойти...
Кавалеры так набрались, что забыли о ней начисто, и ушли, оставив ее здесь... Она - плакать... Призналась нам, что приехала из Парижа на лето и даже не имеет денег, чтобы заплатить за гостиницу... Ну я ее и оставила у себя на ночь... Так и привыкла сюда приходить...
- Похоже, это удел каждого, кто бы ни заглянул сюда! - проворчал Мегрэ.
- А что вы думаете! - воскликнула, просияв, пожилая женщина. - У нас чтут законы гостеприимства!
Понапрасну не переживаем. И принимаем жизнь такой, какая она есть...
Жажа говорила искренне. Ее взгляд медленно спустился на грудь девушки, и она вздохнула:
- Жаль, подпортила себе здоровье... До сих пор видны ребра... Уильям предлагал оплатить ей один месяц в санатории, но она ни в какую...
- Простите! - проговорил Мегрэ. - А Уильям и она...
Разгневанная Сильви вмешалась в разговор:
- Никогда! Это ложь!
И толстушка Жажа, прихлебывая кофе, поспешила растолковать ее ответ:
- Не такой он был человек... Особенно с ней... Но врать не стану, время от времени погуливал...
- С кем?
- С разными... С женщинами, которых подбирал где попало... Но редко... Он не ахти какой был любитель этого дела...
- А в котором часу он ушел от вас в пятницу?
- Сразу после обеда... Около двух было, как сейчас...
- А не сказал, куда идет?
- Он никогда не говорил...
- Сильви находилась здесь?
- Она ушла за пять минут до него.
- И куда же, позвольте узнать? - повернулся к девушке Мегрэ.
Та презрительно огрызнулась:
- Не ваше дело!
- К порту?.. Там вы себе находите?..
- И там, и в других местах!
- А в баре никого, кроме вас, больше не было?
- Никого... Жара стояла сильная... Я даже подремала часок на стуле...
Однако Уильям Браун вернулся на своей машине в Антиб уже в шестом часу!
- А он посещал какие-нибудь другие бары?
- Никуда больше ни ногой! Да разве другой такой сыщешь!
Действительно! Хотя Мегрэ пробыл здесь не более часа, ему уже начало казаться, будто он уже давным-давно знал бар "Либерти". Возможно, оттого, что в нем начисто отсутствовала индивидуальность? Или во всем виновата царившая здесь атмосфера ленивой, расслабленной жизни?
Нет сил встать, уйти. Время замедлило бег. И только стрелки будильника все так же двигались на белесом циферблате. А прямоугольник солнца постепенно бледнел в подвальном окошке.
- Я в газетах прочла... Мне ведь Уильям даже фамилии своей не сказывал... По фотографии лишь и признала... Мы с Сильви поплакали... Зачем он связался с этими двумя женщинами?.. Но в нашем положении в такие дела лучше не вмешиваться, правда?.. Я была уже готова к тому, что с минуты на минуту заявится полиция... И когда вы вышли из бара напротив, мне сразу все стало ясно...
Она говорила медленно. Наполняла рюмки. И потягивала вино небольшими глоточками.
Тот, кто это сделал, самая настоящая сволочь, потому что таких людей, как Уильям, раз, два и обчелся... А мне пришлось повидать немало на своем веку!..
- А он вам рассказывал что-нибудь о своем прошлом?
Жажа вздохнула. Неужели Мегрэ никак не поймет, что в таком доме, как у них, никогда не говорят о прошлом ?
- Все, что я могу вам сказать, - так это то, что он был настоящим джентльменом! И очень богатым когда-то, а может, таковым и оставался... Кто знает... Раньше у него водилась яхта, масса слуг...
- Он был грустным человеком?
Она снова вздохнула.
- Вы так и не поняли?.. Вы же видели Яна... Как по-вашему, он грустный?.. Но это не то же самое... А я грустная?.. Однако мы пьем, рассказываем всякие истории, не имеющие конца и от которых иногда хочется плакать...
Сильви смотрела на нее неодобрительно. Правда, она пила лишь кофе, в то время как толстушка Жажа опустошала уже третью рюмку.
- Я очень довольна, что вы пришли, я хоть душу отвела... Мне нечего скрывать, не в чем себя упрекнуть... Но как известно, от полицейских можно ждать чего угодно... И будьте уверены, явись сюда люди из каннской полиции, меня живо посадили бы...
- Уильям много тратил денег?
Она еще не пришла в отчаяние от его неспособности вникнуть в ситуацию?
- Он тратил, но не транжирил... И давал всегда ровно столько, чтобы хватило выпить и закусить... Иногда оплачивал счет за газ и электричество или давал Сильви сотню франков на чулки.
Мегрэ проголодался. А в нескольких сантиметрах от его ноздрей источала пленительный дух баранья нога.
Два отрезанных куска лежали на блюде. Комиссар подхватил один прямо руками, будто он уже успел войти в число завсегдатаев бара, и стал его есть, продолжая беседовать:
- А Сильви водит клиентов сюда?
- Никогда! А то бы нас в два счета прикрыли... Для таких вещей в Канне предостаточно гостиниц!..
Смотря Мегрэ в глаза, Жажа добавила:
- А вы и впрямь думаете, что эти две женщины...