У меня таких заскоков не было. По крайней мере, я надеялся на это. И ошибался?
Отчитывая лекцию, я думал только о том, как бы мне поскорее сесть в мягкое кресло, меня укутает в свои объятия нескончаемый табачный дым бара. Музыка где-то там, в другом углу комнаты, как будто на другом берегу океана, будет не спеша долетать до меня и растворяться в сознании, а девушка в мягком свете, держащая сигарету в руке, изящно опирается на барную стойку и её волосы переливаются перламутровым блеском самообмана…
Внезапно, я очнулся и понял, что стою в аудитории. Не за барной стойкой, а за трибуной, перед студентами в довольно дурацкой позе. Они долго не могли понять, что случилось. Шла сороковая минута пары. От всех этих мыслей и взглядов студентов, пот стекал по моему лицу, я весь покраснел. Ощущение было такое, будто я только что проглотил дохлую жабу. Оставив всё, я выскочил из аудитории и побежал прямиком в уборную. Студенты, прогуливающие пару, оглядывались на бежавшее тело с позеленевшим, как у каппы лицом. Я молился бодхисатве, чтобы меня не заметил проректор. Когда дверь в уборную открылась, позывы усилились. Я успел добежать до белой раковины, в которой располагалась огромная чёрная дыра. Меня вырвало в неё потоком вчерашнего счастья. Я всё ещё надеялся, что бармен мне подсыпал снотворное в бокал, только и всего. К моему счастью, так оно и было. По крайней мере, так можно было судить по рвоте, оставшейся в умывальнике. Я умылся, уложил волосы намоченной ладонью и вернулся в аудиторию совершенно новым человеком. Только вступив на порог, тут же, как генерал середины Второй Мировой Войны, провозгласил: «Контрольная». Аудитория взорвалась криками недовольства. Делать было нечего, продолжать вести лекцию я просто не мог по состоянию здоровья.
День заканчивался лёгким вечерним ветерком. Деревья отбрасывали свои неподвижные тени. Люди сновали из одного конца улицы в другой, и так по всему огромному мегаполису. Где-то уже загорались неоновые витрины. Где-то магазины уходили в спячку, чтобы утром снова съесть свой лакомый кусочек мёда. Небо темнело, наполняясь лёгкой дымкой и глубокой синевой, переливающейся десятками оттенков пурпурного цвета. Вагон метро подошел к моей станции. Поезд, книга, лица, люди, лёгкая напряжённость и неудобство. Почти 2 часа езды. Дорога домой…
Я безумно хотел пойти в бар, но усталость была превыше всего. Сегодня выдался тяжёлый день и мне, просто хотелось тишины и покоя. Долго думая я остановился на перекрёстке и ещё раз окинул взглядом ту улочку, на которой находился бар, но приняв решение, прошёл мимо него. Впрочем, ещё всё равно было слишком рано.
Когда я зашёл в дом, пустота поглотила меня. Тихая, и скользящая, она просачивалась сквозь каждый уголок, выжидая хозяина, или добычу в образе хозяина. При нажатии включателя освещения пустота даже не издала звука и быстро исчезла из каждого уголка комнаты. Я переоделся в домашнюю одежду и думал, как проведу этот вечер сидя за креслом, попивая китайский чай и следя за шуршащими новостями по телевизору, а потом пойдёт реклама и комедийный фильм, а потом ещё какой-нибудь бред… Но… Как только я сел в кресло, я начал ловить каждую ноту тишины. Как оказалось на самом деле, никакой тишины здесь не было. Хоть я и жил в довольно тихом районе города, мегаполис остаётся мегаполисом, везде и всегда. Днём он кишит роем металлических двигателей, а ночью громко шепчет самые тайные и самые запретные сплетни из реальной жизни. Вот где-то проехала машина, пролетел самолёт, потом снова машина, прошла группа молодых людей, потом влюблённая парочка, ещё кто-то… Угрюмая пожилая женщина прошла мимо. Она несла чёрный мешок, похожий на мусорный пакет, но я поймал себя на мысли, что никогда не узнаю о том, что находилось внутри этой чёрной материи. Странная старушка, соседи поговаривали, что до моего переезда в этот дом, к ней часто приходил молодой мужчина из правоохранительных органов. Позже, его нашли мёртвым, недалеко от местного порта. Впрочем, никаких улик и доказательств не было. Только голосившие всю неделю СМИ. Это преступление осталось нераскрыто. Но, когда я вижу эту старушку, мне часто кажется, что она делает что-то противозаконное.