Скуибби размахнулся и заехал Владимирову в ухо. От неожиданности Артемий Иванович разжал руку и Скуибби отскочил в сторону. Не дожидаясь, пока констебли навалятся на него, вор, растопырив два пальца, ударил ближайшего полицейского в лицо, целясь в глаза. Затем он подобрал с земли половинку кирпича и метнул во второго. Второй констебль был уже достаточно пожилой и, не сумев уклонится от кирпича, принял его на грудь. Второй кирпич попал констеблю в шлем, но в третий раз Скуибби промахнулся.
Он бросился наутек и исчез где-то на Брейди-стрит. Гордый своей победой, Артемий Иванович направил свои стопы к рекомендованному Фаберовским Залу собраний. Миновав станцию подземки, «Слепого нищего» и пивоваренный завод, он прошел Сидни-стрит, затем еще несколько улиц и остановился напротив здания Большого Зала.
Дверь распахнулась и на улицу вывалила тьма народу – большей частью характерной еврейской внешности. Те, кто не принадлежали к избранному народу, судя по виду, были либо англичанами, либо восточными славянами. С невообразимым шумом анархисты остановились тут же при дверях и начали галдеть и махать руками, словно торговали селедкой вразнос где-нибудь на рынке в Бердичеве. Среди них сновала немка лет за сорок. Она совала всем толпившимся и просто проходящим скверно напечатанную газетку "Freedom" – «Свобода». Единственным, кто безропотно купил газетку, был Артемий Иванович, которому она была нужна для присовокупления к рапорту Рачковскому.
– Простите, а товарища Захарова среди вас нет? – ухватил он одного из анархистов.
– Я Захаров, – обернулся тот, оказавшись тем, кого искал Владимиров, – а что?
Артемий Иванович пожал ему руку.
– Выпить мне надо, – сказал Захаров. – А то здесь кроме кофе с молоком и выпить-то нельзя ничего. Пойдемте в «Корону», вы угостите меня пивом.
– Почему это я должен угощать? Вы же меня приглашаете!
– Не вы, так кто-нибудь другой пригласит. Там в это время обычно Курашкин околачивается.
Послушно проследовав за Захаровым, Артемий Иванович вошел в кабак под вывеской, изображавшей корону.
– Я же говорил! – воскликнул Захаров. – Вон и Курашкин. Тарас, ты угостишь нас с товарищем пивом?
– А вы, по часам дывясь, жывете не в Ист-Энде? – спросил Тарас, заказывая всем троим пива.
– Туточки, в Уайтчепле, – осторожно ответил Артемий Иванович. В гости не приглашаю-с, покуда своего жилья не заимею-с.
– А чого це вас до нас занесло? Спивчуваете?
– А если по-русски?
– Он спрашивает: Сочувствуете? – пояснил Захаров.
– Интересуюсь.
– Мы маемо, на мий погляд, потрибну вам литературу, – сказал Курашкин. – Я мог бы прыслати их на вашу адресу, якщо б його знав.
– Мне книжки посылать трудно, – сказал Владимиров, прикрываясь пивной кружкой. – По разным местам пока кочую. Вы их лучше домой заберите, а я к вам попозже зайду и возьму почитать. Вы где живете?
– Давайте свидимся в клуби на Бернер-стрыт. Як вас запысаты, щоб я не забув?
Артемий Иванович улыбнулся еще шире. У него больше не было сомнений – Курашкин тоже шпик. Но вот кому он служит?
– Да вы так и пишите – товарищ Артемий, – сказал Владимиров, ставя пустую кружку на стол.
– Так вы Сруля Эвенчика знаете? Хиба вы не бачили нашого Сруля?
– Никого я не знаю. Никаких срулей, кроме старины Энгельса.
– Мы вас с ним познакомим, – утешил Захаров, панибратски похлопав Владимирова по плечу. – Заходите к нам еще.
– Когда же вы соберетесь в следующий раз? – спросил Артемий Иванович.
– По нашей просьбе товарищ Шабсельс согласился повторить свой доклад о борьбе с заграничными агентами Охранки в клубе на Бернер-стрит и поделиться личным опытом в ближайшую субботу.
– Я где-то уже слышал об этом товарище. Думаю, я приду-с его послушать. Небезынтересно узнать, как же борются здесь, за границей, пламенные революционеры с подлой царской охранкой. До скорого свиданьица! – Артемий Иванович встал и, откланявшись, с некоторым креном вышел на улицу, где тотчас столкнулся с двумя юными девушками.
– Приятные барыньки! – Артемий Иванович галантно изогнулся, приподняв котелок.
С приезда в Лондон Владимирову стало везти на женщин. Сперва Ханна Мандельбойн, потом Пенелопа с докторской женой, теперь вот на него и на улице барышни внимание обращают.
Девушки улыбнулись. Одна из них, с огненно-рыжими волосами, убранными под кокетливую черную шляпку, отцепила от своей жакетки искусственный белый цветок и приколола Владимирову к лацкану пиджака.